Возлюбленный мой - [184]

И все же... пока разум находился под свинцовым прессом ее бесчувственного тела, у Хекс возникло чувство, что все сработало именно так, как должно – тропа, по которой она двигалась, привела ее именно туда, куда и должна была:

К Джону.

Хоть это и не имело никакого смысла.

В конце концов, она познакомилась с ним всего год назад. Что всячески опровергало странное чувство их векового единения.

Хотя, может это и имело смысл. Когда ты находишься без сознания под действием анестезии и балансируешь на грани реальности и Забвения... вещи выглядят иначе. И чувство времени, равно как и приоритеты, меняются.

***

Находясь по другую сторону двери в послеоперационную палату Хекс, Пэйн с трудом подняла веки и попыталась понять, где же она находится. Обстановка не объясняла ровным счетом ничего. Стены комнаты были бледно-зелеными, везде стояли какие-то ящики и лежали блестящие приборы. Но Пэйн понятия не имела, что все это значит.

Но, по крайней мере, ее транспортировка сюда была медленной, осторожной и относительно комфортной. Ей что-то ввели в вену, чтобы успокоить боль, и поистине, она была благодарна за это зелье.

В самом деле, призрак умершего волновал ее больше, чем будущее, что ждало ее на этой стороне. Неужели доктор действительно произнесла имя ее близнеца? Или же это было плодом ее рассеянного, воспаленного разума?

Она не знала. И очень беспокоилась по этому поводу.

Благодаря периферийному зрению, она видела, что с момента ее прибытия ее посетили многие, в том числе доктор и Слепой Король. Еще симпатичная блондинка... и темноволосый воин, которого все звали Торментом.

Измученная, Пэйн закрыла глаза, шум голосов медленно погружал ее в сон. Она не знала, насколько она отключилась... но в сознание ее вернул еще один визит в полной тишине.

Пэйн хорошо знала прибывшую, и ее появление оказалось еще более шокирующим, чем тот факт, что теперь она была вдали от своей матери.

Когда Пэйн открыла глаза,  хромой походной по гладкому полу к ней приблизилась Ноу-Уан, капюшон полностью закрывал лицо женщины. Позади нее виднелся Слепой Король, он стоял, скрестив руки на груди, рядом с ним его красивая светлая собака и прекрасная брюнетка-королева.

– Что ты... здесь делаешь? – спросила Пэйн хриплым голосом, вдруг осознавая, что ее вопрос  на самом деле имеет больше значения, чем просто произнесённые вслух слова.

Падшая Избранная очень нервничала, хотя Пэйн не знала точно, почему ей так показалось. Это скорее можно было почувствовать, чем увидеть, учитывая, что Избранная была укутана в свои черные одежды.

– Возьми меня за руку, – сказала Пэйн. – Я хочу тебя успокоить.

Ноу-Уан покачала головой под капюшоном. – Это я пришла тебя успокоить. – Когда Пэйн нахмурилась, Избранная повернулась к Рофу. – Король позволил мне задержаться в его доме в качестве твоей служанки.

Пэйн сглотнула, но сухость во рту не помогла ее пересохшему горлу. – Не надо мне прислуживать. Останься здесь... и позаботься о себе.

– Правда... и это тоже. – Мягкий голос Ноу-Уан стал напряженным. – Воистину, после Вашего ухода из святилища, я пришла к Деве-Летописеце, и моя просьба была удовлетворена. Вы вдохновили меня на действие, так долго откладываемое мною. Я была труслива... но это в прошлом, благодаря Вам.

– Я... так... рада... Хотя, все, что она могла сделать, чтобы оправдать это стремление, ныне недоступно ей.– И я рада, что ты здесь.

С этот момент дверь в другом конце комнаты с грохотом распахнулась, и вошел мужчина, одетый в черную кожу и словно несущий за собой болезненную смертельную волну. Вслед за ним шла врач, и когда он ринулся к каталке, призрачная женщина положила руку ему на плечо, словно хотела его успокоить.

Алмазные глаза мужчины встретились с глазами Пэйн, и хотя она не видела его целую вечность, Пэйн все равно узнала его. Как будто смотрела на свое отражение.

Непрошеные слезы навернулись на ее глаза, и он перестал дышать. –

– Вишес, – прошептала она отчаянно. – О, брат мой...

Он в один миг принял форму рядом с ней. Его невероятно умный взгляд прошелся по каждой черточке ее лица, и она почувствовала, что их выражения были так же похожи, как и цвет волос, ее удивление и непонимание отражалось сейчас в его резких, красивых чертах.

Его глаза... Ах, его алмазного цвета глаза. Они были как ее собственные, она видела это  отражение в бесчисленных зеркалах.

– Кто ты? – хрипло спросил он.

Внезапно, она что-то почувствовала в своем немеющем теле, и этот тяжкий груз был не следствием физической травмы, а возник от ощущения внутренней катастрофы. Он не знал, кто она, чья-то ложь разлучила их, и это было трагедией, которую Пэйн едва ли могла вынести.

Ее голос стал сильнее. – Я... твоя кровь.

– Господь Всемогущий. – Он поднял руку, укрытую черной перчаткой. – Моя сестра...?

– Мне надо идти, – торопливо сказала врач. – Перелом позвоночника находится за пределами моей компетенции. Мне нужно найти…

– Найди того проклятого хирурга, – зарычал Вишес, не сводя глаз с Пэйн. – Найди его и приведи сюда... любым способом.

– Я не вернусь, пока не найду его. Обещаю.

Повернувшись к женщине, Вишес быстро и жестко поцеловал ее. – Боже... я так люблю тебя.