Возлюбленная Пилата - [35]

— Слухом земля полнится. Кроме того, не забывай про моих дорогих земляков, которые, хоть и не захотели меня выкупить, время от времени делились со мной разными историями.

— Если твои россказни казались нам слишком уж невероятными, — проворчал один из легионеров. — Необходимая оборона.

— Ладно. Этот набатей Силлеус изощрялся в своем коварстве. Он не показал нам ни надежного морского пути вдоль побережья, ни верных сухопутных дорог. Он водил нас вдоль и поперек по пустыне непроходимыми тропами через пески и скалы, по голым скалистым берегам с рифами и отмелями, где не было портов.

— Вы что, на рифы пешком взбирались? Интересно было бы посмотреть…

Перперна буркнул что-то себе под нос.

— Нет, но… Первую ошибку совершил Элий Галл. Ему ни в коем случае нельзя было доверяться Силлеусу.

— Это была вторая ошибка, — возразила Глаука (или Таис?). — Первой ошибкой было то, что он использовал наши старые сухопутные и морские карты.

— Может быть. Но об этом я ничего не знаю. Третьей ошибкой Галла стал приказ построить большие корабли. Боевые корабли. А ведь война на море не была запланирована, да и не могла состояться. Мухтар здесь?

Кто-то из дальнего ряда сказал:

— К счастью, нет. А почему ты спрашиваешь?

— Я хотел напомнить, что у противника вообще не было боевых кораблей. Кроме того, арабы, а значит и Мухтар, даже на суше не воины, а прежде всего торговцы, не говоря уже о море.

— Мирных народов должно быть больше.

— Мирных? Если бы вы знали, как они обращаются с пленными римлянами.

— … которые пришли к ним с очень мирными целями, — с иронией произнес Деметрий, щелкнув языком. — Но продолжай.

— Итак, корабли. Элий Галл велел построить не менее восьмидесяти галер по двое и по трое гребцов на весло, а также барки. На это ушло немало времени. Несколько человек пытались отговорить его от этой затеи, но, как всегда, знатные римляне, хозяева мира, все знают лучше. Потом он понял, что совершил ошибку, и приказал построить сто тридцать грузовых судов. На них мы…

— Кто это «мы» и сколько вас было? — спросил, перебив его, Леонид.

— Десять тысяч солдат, римляне из Египта и союзных государств, в том числе пятьсот иудеев, посланных царем Иродом, и тысяча набатеев под предводительством Силлеуса. На этих кораблях мы вышли в море. Римлян сильно рвало от качки. Море штормило. А набатейские штурманы, как мы позже сообразили, посреди Красного моря повернули сначала на юг, а потом обратно, вместо того чтобы просто пересечь море. После всех страданий и бедствий на пятнадцатый день мы добрались до Леуке, крупного торгового центра в стране набатеев.

— Который мы все знаем, — вставил Деметрий. — Но… пятнадцать дней по морю? Чтобы добраться из Египта до Леуке? Это уж слишком.

— И при этом, — в голосе Перперны неожиданно прозвучало странное удовлетворение, — мы еще потеряли несколько кораблей вместе с экипажами. Только из-за штормов и рифов, а не из-за столкновений с врагами.

— И кто был виноват? — спросил Руфус и тут же сам ответил: — Силлеус! Коварство Силлеуса!

— Глупость Галла, который положился на Силлеуса. Этот высокопоставленный болван поверил ему, что войска не пройдут до Леуке по суше. А между тем купцы на верблюдах целыми караванами спокойно ходят из Леуке в Петру и обратно.

— Мы тоже надеемся пройти из Адена до Леуке, а потом дальше, — сказал мужчина, стоявший у края круга слушателей. А потом добавил: — Наверное, нам лучше не перебивать тебя своими репликами.

— А тебе, — посоветовал Перперне кто-то из погонщиков, — не стоит на них отвечать.

Старика действительно больше не перебивали. Время от времени слышался чей-то кашель. Иногда раздавался общий смех. Некоторые из слушателей уходили по своим делам. Кто-то отправлялся спать, так как интерес к рассказу уступал место желанию отдохнуть. Деметрий слушал Перперну и наблюдал, как одни люди сменяли других. Он заметил, что несколько человек после недолгого отсутствия возвратились к костру.

Перперна сопровождал свой рассказ выразительными жестами. Камень, на котором он сидел, находился достаточно близко от костра, так что его было хорошо видно всем.

Все эти козни Силлеуса, по словам Перперны, стали возможны, потому что король набатеев Ободас мало интересовался иностранными делами. Меньше всего внимания он уделял военным проблемам, что, по мнению рассказчика, стало «общей ошибкой всех арабских королей». Всеми делами заправлял наместник. Используя хитрость, коварство, подлость, ложь и обман (в этом месте кто-то закряхтел и сделал замечание по поводу бессмысленного употребления похожих слов, которые только мешают понять смысл рассказа), он чувствовал себя хозяином положения.

Перперна предположил, что Силлеус намеревался разведать страну и с помощью римлян завоевать некоторые аравийские города и народы, а позже, когда римские воины погибнут от голода, жажды, лишений, бедствий, болезней и прочих напастей, стать правителем этих завоеванных мест.

— Когда Галл высадился в Леуке, его войско уже страдало от язвенного стоматита и воспаления бедренных суставов — болезней, очень распространенных в тех краях.

— Язвенный стоматит? — переспросил Леонид. — А не приводит ли он с годами к словесному поносу?