Возлюбленная Пилата - [32]

Когда большинство посетителей покинули заведение, индиец подошел к Деметрию, и тот понял, что Рави на самом деле его намеренно избегал. Он приблизился как-то странно. Не обычным шагом, а боком, как-то крадучись, будто не хотел, чтобы его видели.

— Как идут дела с подготовкой?

Деметрий допил свою чашу и протянул ее Рави, чтобы тот наполнил ее из кувшина. — Потихоньку все налаживается. Но что с тобой, как у тебя дела с гостиницей?

На лице Рави появилась вымученная улыбка.

— В том-то и дело. Появились некоторые проблемы.

— Говори.

— Не могу решиться.

Деметрий рассмеялся.

— Наверное, что-то страшное, раз тебе так трудно начать? Хочешь меня заранее подготовить к тому, что собираешься взять с собой драконов и крылатых ядовитых змей?

— Хуже. — Рави даже не пытался отреагировать на шутку.

Деметрий ждал, но его приятель молчал, поглядывая то на кувшин, то в свою чашу, то на сновавших мимо стола девушек.

— Ну выкладывай же наконец! Смелее!

— Да, сейчас. — Рави глубоко вздохнул. — Есть две трудности. Об одной тебе, наверное, уже рассказал Руфус.

— Нет. Пока я не догадываюсь, что ты имеешь в виду.

— Римляне не могут купить достаточно верблюдов.

— Почему это вдруг? Их же полно…

— Да, верблюдов полно. Но не все владельцы желают их продавать. Некоторые хотят оставить себе одного или даже двух. — По лицу Рави было видно, что он хорошо понимает неубедительность своих аргументов, несмотря на легкую иронию, сквозившую в его словах.

— Ну и что дальше?

— А дальше… Есть только одна возможность, и она тебе, я уверен, не понравится.

— Если ты будешь ходить вокруг да около, я окажусь в Газе раньше, чем ты договоришь.

Рави согласно кивнул.

— Твой кинжал наготове?

Деметрий взялся за пояс.

— Всегда.

— Будь добр, отложи его в сторону, пока я договорю.

— И не подумаю. — Деметрий вытащил оружие и направил острие клинка на Рави. — Или ты будешь говорить, или я вырежу тебе язык.

Несмотря на шутливый тон Деметрия, ответ Рави прозвучал так печально, будто он сообщал о чьей-то смерти:

— Кое-кто хочет купить мое заведение.

— Тогда тебе следовало бы смеяться, петь и танцевать.

— Ты так считаешь? — Рави погрузился в размышления. — Да, может быть, ты и прав. Но радоваться еще рано. — Сделав паузу, индиец продолжил: — Он хочет купить его не как гостиницу и питейное заведение, а под склад. Еще его привлекают источники воды.

— Уж лучше так, чем никак.

— И он же хочет продать римлянам верблюдов.

— Прекрасно. И почему же ты не поешь от счастья?

— Потому что он сделает все это при условии, если мы возьмем его с собой.

Деметрий сощурил глаза и, внимательно вглядевшись в лицо Рави, медленно произнес:

— Учитывая, с какими муками далось тебе признание, это может быть только особенно дорогой друг. Тут мне никто больше не приходит в голову, кроме Мухтара.

— Так точно, — почти шепотом сказал Рави.

Деметрий криво усмехнулся. После недолгого молчания он решился:

— Ну что ж… Держи его подальше от меня. Окружи его римлянами. Если у меня не будет с ним никаких дел…

У Рави, казалось, гора спала с плеч, но он осторожно предупредил:

— Во время столь длительного путешествия это будет нелегко.

— А ты постарайся.

— Попробую. — Индиец с готовностью кивнул.

— Ты уже позаботился о верблюде-вожаке?

— Позаботился.

Деметрий прищурил один глаз.

— Я думаю, для этой цели лучше всего подходят римляне.

Незадолго до рассвета были увязаны последние тюки. Караван тронулся — Деметрий и четверо его людей, Перперна, Клеопатра и три ее спутницы, Руфус и тридцать шесть воинов, Рави, глухонемая персиянка, которая не захотела оставаться, Нубо, два с половиной десятка погонщиков. И Мухтар с шестью вооруженными слугами.

Рави пристегнул небольшую амфору поверх остальных своих тюков и свертков. Когда Деметрий ее увидел, он громко пошутил, сказав, что там, наверное, особо хорошее вино или таинственная смесь пряностей, но Рави покачал головой и посмотрел на него мрачно и немного укоризненно.

— Урна с прахом моей жены, — смущенно пояснил он. — Я же не могу оставить ее в Адене. Арабы надругались бы над ее могилой.

Деметрий никогда не был знаком с супругой Рави. Она происходила из одной эфиопской народности, проживающей по ту сторону Красного моря, и умерла до того, как он побывал в Адене первый раз.

В первые дни путешествия не произошло ничего, достойного упоминания. Мухтар все время держался подальше от Деметрия, что радовало последнего. Клеопатра, Таис, Глаука и Арсиноя были сами по себе, хотя такое положение вещей Деметрий с удовольствием бы изменил. Правда, он хорошо понимал, что поначалу все были крайне утомлены ездой верхом по раскаленной зимней пустыне, среди скал, которые многократно увеличивали жару и силу солнечных лучей. Люди страдали от палящего солнца, непривычного сидения на верблюдах и постоянной необходимости слезать и идти пешком, чтобы не затекали ноги. Много сил уходило на собирание верблюжьего навоза, который жгли вместо дров. Так обычно делают все, кто вынужден долгое время находиться в пустыне. Дрова у них, конечно, были, но немного, и их надо было беречь на черный день. В начале путешествия даже опытным караванщикам приходилось заново привыкать к трудностям кочевой жизни.