Возлюбленная Пилата - [20]

Собственно говоря, их злость направлена не на то, что сделали римляне, а на то, что они осмелились это сделать. Даже не осмелились, нет. Чтобы осмелиться, нужно преодолеть страх и опасности. Римляне разбили Аден, как ты бы убил муху, которая села тебе на ногу. Разве это смелость — пришлепнуть муху? Аденцы ворчат и злятся на римлян, потому что те даже не пытались доказать, что Аден потерял могущество. Рим посчитал ненужным что-либо доказывать. Рим просто раздавил назойливую муху. А наследники мухи сожалеют не о том, что она была раздавлена, а о том, что они сами мухи.

Кроме этого, у меня есть еще и другая причина покинуть город и страну. Отсутствие собственной значимости ведет к неприятию всего того, что устроено по-иному. А все могло бы быть гораздо лучше. Или удачнее. Или интереснее. Рим так велик, что ни один из римлян, которых я здесь встречал (центурион и несколько воинов), никого не презирал за то, что тот говорит на другом языке, имеет другой цвет волос или кожи, поклоняется другим богам или по-другому готовит пищу. Сознание собственного могущества и величия позволяет им относиться ко всем с равнодушием. С равнодушием и спокойствием. Потому что все остальные для них имеют не больше значения, чем та муха.

Отец мухи, повелитель многих мух! Эти слова, с которыми я обращаюсь к тебе, на долгое время останутся единственной весточкой от меня. Я надеюсь, ты простишь мне отказ от бремени, которое ты заставляешь меня нести и которое стало для меня ссылкой ради подтверждения давно известных истин. Я надеюсь, что я прощу тебе это непосильное бремя, которое ты взвалил на меня.

VI ТОРГОВЛЯ И РАЗДОРЫ

По вопросу, какие ремесла и профессии считаются достойными, а какие недостойными, я думаю следующее: порочны все виды профессий, которые вызывают ненависть людей. Например, таможенники и ростовщики. Низкими являются также профессии рабочих, труд которых оплачивается не в соответствии с умениями, а только как рабочая сила. Потому что такая зарплата не больше, чем карманные деньги рабов. Недостойным считается также покупать что-то у купцов, чтобы тут же перепродать, потому что такие люди не могут получить никакой выгоды, не солгав, а нет ничего более презренного, чем мошенничество. Также и все ремесленники занимаются грязным делом, потому что в мастерской не развивается возвышенный образ мыслей. Больше всего следует презирать профессии, которые служат чувственным наслаждениям: торговцы рыбой и птицей, мясники, повара. Сюда следует отнести и торговцев мазями, танцоров и актеров. Но такие профессии, которые требуют больших способностей или приносят большую пользу, как врачевание, архитектура и преподавание наук, являются достойными для тех, кому они подходят по рангу. Мелочную торговлю следует считать совершенно недостойным занятием. Однако из всех занятий, приносящих прибыль, нет ничего лучше сельского хозяйства. Нет ничего доходнее и приятнее. Оно более всего приличествует свободному человеку.

Марк Туллий Цицерон

Не следовало сейчас рассказывать о себе все истории. Деметрий знал, что во время долгого путешествия придется много беседовать. Он предвидел также кое-что другое, и Рави подтвердил это, когда около полуночи закусочная опустела.

— Ты подумал о том, что тебе нужен верблюд-вожак?

— Что ты имеешь в виду?

Рави приложил палец к носу.

— Ты же прекрасно знаешь, что я имею в виду. Караван как корабль. Если с самого начала не выяснить, кто будет командовать, отдавая приказы, то лучше вообще не отправляться в плаванье. В пустыне тоже есть рифы.

— Не надо меня пугать рифами, лучше налей еще вина.

Рави заглянул в кувшин, буркнул что-то себе под нос и встал, чтобы снова наполнить его. Деметрий откинулся на спинку стула, пытаясь рассмотреть посетителей в ночном полумраке закусочной. Многих он не знал. Лица некоторых были искажены, потому что те, кому они принадлежали, а может быть, и он сам, слишком много выпили. Под догоравшим факелом, прислонившись спиной к столбу, прямо на полу сидел один из римлян. Из-за чрезмерного количества выпитого вина он, наверное, отправился на свидание к богам. Смола капала ему на голову, образуя надо лбом маленький рог. Его товарищи устроились на подушках и играли в кости, а еще один громко храпел, растянувшись рядом. Руфус давно ушел. Прексаспа с глухонемой персиянкой и Мелеагра тоже не было видно. Микинес и Леонид пытались обсуждать с местными какие-то важные вопросы. В их разговоре, подкрепленном выразительными жестами и гримасами, переплетались обрывки арабских, греческих и латинских фраз. Две из спутниц княгини, то ли служанки, то ли подружки, несмотря на выпитое, оставались свежими и красивыми. А сама княгиня…

— Клеопатра, — сказал Рави, с большим трудом неся полный кувшин и придерживаясь за край стола. — Почему ее зовут именно так?

— Рави, налей мне еще вина.

— Чаши, — пробормотал Рави заплетающимся языком. — Чаши танцуют.

Хотя Деметрий так не считал, он все-таки стал их придерживать. Но Рави удалось наполнить сосуды лишь наполовину, остальное вино вылилось на руки Деметрия.

— Это очень просто.

— Ты, без сомнения, прав. Но не мог бы ты это… немного поточнее…