Вожделенное отечество - [11]
Эта — предвыборная — речь вождя особенно нравилась Феликсу Чуеву, и он всякий раз, воспроизводя её, делал горделивый, эротически-смачный акцент на этом -"нэ".
ПАЛИТРА
Гитлер так возлюбил коричневый цвет, что даже любовница у него была — Ева Браун.
НОСТАЛЬГИЯ
Феликс Чуев говорил мне, что разведчик, засланный в армию противника, естественно, добросовестно выполняет все и любые приказы "своего", то есть вражеского командования, забывая порой, в какой же армии он служит на самом деле. И рассказал о своём знакомстве с ветераном военной разведки, который, в припадке дружеской откровенности, провёл его в свою спальню и распахнул платяной шкаф. Там висели два мундира — русский и германский времён второй мировой войны. К советскому кителю была прикреплена звезда Героя, а к немецкому — эсэсовскому — рыцарский железный крест.
Так возникло стихотворение, оканчивающееся словами:
исполненное горькой ностальгии по пакту Молотова — Риббентропа.
СЕМИОТИКА
Прихожанин спросил отца Александра Меня, почему вояки вермахта изображали на своих танках и самолётах наш крест.
Отец Александр объяснил, что нацисты пользовались краденой символикой.
ДОЗНАНИЕ
Слово "Партия" звучало как "Patria" — и как женское имя.
— А ты разоружился перед Партией?
БЕССОННЫЕ НОЧИ ЧК
Арестовав жену своего очередного соратника, Сталин сам допрашивал её.
ЕЛЬ
Комкая гитару, как бы желая спрятать её от посторонних глаз, вышел певец с внешностью парикмахера.
Пел он неуверенно, шепеляво, картаво, путаясь в аккордах, но необыкновенно выразительно ткал ребусы слов, задевая щемящие струны души.
При этом выяснялись странные вещи: что "Моцарт на старенькой скрипке играет..." — а старенькая — это очень дорогая, с прекрасным тембром. И ель становилась отзвуком империи. И неумелое пение под подъездную или дачную гитару превращалось в высокое искусство, заставляя кучу мусора под дворницкой метлой играть бриллиантовыми красками.
И комиссары в пыльных шлемах...
Никто не понял, что комиссары склонились над убитым врагом, разглядывая его: над своим они сняли бы шлемы.
(Розовые карамельные окна сквозь трамваи и метель... И это — тогда — называлось Россией.)
А мне припомнилась супружеская пара, которая всю жизнь учила детей игре на скрипке в городе Тамбове.
Часть вторая
НЕВИДИМЫЙ КОЛЛЕДЖ
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ТАМБОВ
Фамилия их была музыкальной — Регентович. Мне кажется, писаться она должна была — Регентович, иначе теряла смысл. Он и был настоящий скрипичный регент — Марк Наумович с литыми чугунными усами и властным взглядом цирковых огромных глаз. Никто из их учеников не стал великим скрипачом, и это очень характерно. Даже сыновья. Старший, Юлий Маркович, был скорее выдающимся организатором — он создал ставший знаменитым ансамбль скрипачей. Младший, Борис Маркович, и вовсе забросил скрипку, став виолончелистом в оркестре того же Большого театра.
Под конец жизни Мария Моисеевна совсем оглохла.
Её сестру звали Раисой. И имя это, и эта глухота вернулись ко мне через много лет, накрепко вплетшись в мою судьбу, как и музыка.
И Тэрнер, Тэрнер...
Музыка звучала все больше итальянская — Вивальди, Паганини — вычурная, романтическая и совсем не подходящая к русским снегам. Разве что поляк Венявский, бывший русским подданным. Хотя вот Чайковский, который сочинял все то же самое, и к снегам это вполне подходило. Да, Чайковский.
И огнедышащий катер Тэрнера, тащивший по водам залива на кладбище кораблей фрегат, видевший Трафальгарское сражение. Фрегат был похож на скрипку. И — на смычок, подаренный мне Марией Моисеевной.
На скрипке была выжжена надпись — "Steiner".
Доктор Штейнер, не имевший, видимо, никакого отношения к моей скрипке, говорил, что Бог живёт внутри человека.
Скрипку мне подарил дядя Алексей Андреевич — старший брат моего отца. Она была обшарпанной, и он покрыл её лаком, после чего скрипка оглохла. Вскорости и он сам оглох (догнала военных времён лихорадка). Помню, как дядя Лёша разговаривал, смешно приложив ладонь к оттопыренному уху.
Тэрнера при жизни не признавали. Потом только во Франции появились столь же колоритные колористы — импрессионисты, изрядно испортившие вкус русской публике, но те изображали убегающую видимость земного, плотяного, вещественного бытия, хоть и сотканного из лучей света, а Тэрнер видел духов.
Вот и писали импрессионисты стога да пикники, балерин и проституток... Хоть бы одного ангела нарисовали.
В недрах человека скрыта бездна. В недрах человека скрыт Бог.
Обратное течение времени. Мама взяла к нам в дом Женю Земцова — сироту, обещавшего стать гениальным скрипачом. Он переиграл руки, когда переехал от нас. Пророчество или подсказка? Предчувствие судьбы или чужая карма, взятая на себя, а потом отброшенная, но лишь мнимо, видимо, ибо карма не имеет реверса.
Заманчиво, зазывно звучали их имена: Лёша Кожевников, Женя Земцов, Шурик Кабасин... Или: Зоя Истомина. Ну, как ещё могло звать скрипачку? Только так: Зоя Истомина — именем тонким, нежным и возвышенным, как запах канифоли, снежной пылью оседавшей на струнах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.