Вождь: Ленин, которого мы не знали - [4]

Надо сказать, при царе в ссылке никого работать не заставляли. Каждый ссыльный получал ежемесячный оклад от правительства, и этих денег хватало на оплату жилья, питание и кое-какую одежду. В Шушенском за Лениным практически никто не наблюдал. Начальство разрешило ему разъезды в радиусе 150 верст от места ссылки и поездки к врачам в Минусинск или Красноярск. Почти все ссыльные устраивались на работу, поскольку для хорошей жизни 8 рублей в месяц было маловато. Ленин в работе не нуждался. Мама слала ему одну сумму за другой, продукты стоили копейки, и в результате Володя стал толстеть не по дням, а по часам.

В одном советском собрании ленинских восхвалений сестра Анна без тени стыда пишет о «скудном» питании «вождя» в ссылке, о его нужде и скромном образе жизни. В глаза врет о том, что братец ее жил всего на 8 рублей [12]. Почему же тогда Ильич растолстел, почему пишет той же Анне: «Я устроился здесь настолько хорошо (и несомненно, лучше всех остальных товарищей), что беспокоиться маме совсем нет резонов…» [13].

Когда через год ссылки к «вождю» прибыла жена с тещей, первое, что произнесла теща при виде своего страждущего зятя, было: «Эк, вас разнесло!». «Он [14] ужасно поздоровел и вид у него блестящий сравнительно с тем, какой был в Питере», — писала Н. Крупская матери Ильича в мае 1898 года. А в июньском письме добавляет: «Вообще теперешняя наша жизнь напоминает «формальную» дачную жизнь… Ну, да кормят нас хорошо, молоком поят вволю, и все мы тут процветаем. Я еще не привыкла к теперешнему здоровому виду Володи, в Питере-то я его привыкла видеть всегда довольно прихварывающим».

Письма и воспоминания Крупской содержат немало правдивых сведений о «скудном» питании и образе жизни ее супруга в сибирской ссылке. «Заседатель — местный зажиточный крестьянин — больше заботился о том, чтобы сбыть нам телятину, чем о том, чтобы «его» ссыльные не сбежали. Дешевизна в этом Шушенском была поразительная… Правда, обед и ужин был простоват — одну неделю для Владимира Ильича убивали барана, которым кормили изо дня в день, пока всего не съест; как съест, покупали на неделю мяса, работница во дворе в корыте… рубила купленное мясо на котлеты для Владимира Ильича, тоже на целую неделю… Молока и шанег было вдоволь и для Владимира Ильича и для его собаки, прекрасного гордона Женьки, которую он выучил и поноску носить, и стойку делать, и всякий другой собачьей науке… Мы перебрались вскоре на другую квартиру — полдома с огородом наняли за четыре рубля» [15]. Добавим к этому рациону приносимых Ильичом с его почти каждодневной охоты зайцев, уток, дупелей и прочее, что в изобилии водилось в окрестностях Шушенского, свежую рыбу, овощи прямо с огорода. Было с чего растолстеть.

Если бы советская власть учинила каждому трудящемуся такой ленинский голод — в стране вскоре исчезли бы все бараны, телята и последняя лесная дичь. Ленинский голод советскому рабочему не под силу. Один баран стоит сейчас целую месячную зарплату, а полтеленка еще больше. О дупелях, утках да тетеревах лучше помолчать. Кто-то может и видал, как обкомовец едал да приговаривал: «Вкусны тетёркины грудки!» Обратите внимание, Ленин уже в те времена жил почти как современный секретарь обкома. Еда в изобилии поставлялась ему прямо к столу. Его революционная теща не занимала с ночи очередей за мясом, которого может и не быть. Жена не дралась в давках у прилавков за отделенные от мяса кости. Хорошо кормил царь своих врагов, от пуза, чтоб не иссякла их ретивость в борьбе за коммунистические идеалы. Трудно сказать, на какой диете сидел наш болезный «вождь», ежели умудрялся один за неделю съедать корыто натуральных телячьих котлет или целого барана, присовокупляя несметное число шанег и разной дичи.

У господ Лениных, как и полагалось во всех дворянских семьях, была прислуга. Мужик, правда, в полевой сезон уходил, а вот «девка» служила исправно. Барину и его барыням прислуживала «тринадцатилетняя Наша, худущая, с острыми локтями, живо прибравшая к рукам все хозяйство» [16]. Тяжела ссылка. В доме здоровый, молодой и упитанный мужчина, две женщины. Никто не работает, только шляются по окрестностям да поют песенки. Снизойдет блажь — попишут чего-то, а потом что спать, что есть — каждый за двоих. Им и полы выскобли, и обед приготовь, и постирай, и белье почини, и в огороде прополи, и телятину руби, дрова таскай, руби, печь топи да выгребай, чисть клозет, свежую постель стели — и все за два рубля с полтиной в месяц. Революционной семье эксплуатировать детский труд было совсем не стыдно. Спокойно взирал будущий дедушка Ленин, как худющая Паша губит свое детство, от зари до зари прислуживая трем взрослым господам. Его мужское достоинство не страдало от того, что маленькая девочка носит тяжелые ведра с водой, заполняя бочки для ежедневной баньки, снимающей усталость после прогулок с ружьецом, женой, собакой и тещей по окрестной местности. Мужик Сосипатыч вскоре занемог и умер, после чего Паше пришлось за ту же плату делать и Сосипатычеву работу. Наглая была семейка, богатая и ленивая, к черной работе брезгливая.