Вожаки комсомола - [113]

Среди участников конгресса было более ста молодых социалистов. Буржуазные же газеты, в частности орган социалистов «Попюлер», обрушились на конгресс молодежи, именуя его «коммунистическим маневром», а участников — марионетками в руках русских коммунистов.

В ответ на эти враждебные выступления самые передовые из молодых социалистов решили устроить свое собрание и пригласили туда Александра Косарева — изложить точку зрения советской молодежи на проблемы борьбы против фашизма и империалистической войны.

Вот как рассказывает об этом событии переводчица русской делегации в Париже:

«Перед началом своего выступления Косарев сказал:

— Я буду говорить по-русски, а Тамара Мотылева переведет мою речь на один из иностранных языков — на французский, немецкий или английский, как вы хотите. А перевод на другие языки пусть идет параллельно, чтобы не терять времени, вы уже позаботьтесь об этом сами.

Участники собрания недовольно зашумели, а Пьер Тюротт, председатель собрания, вполголоса объяснил нам:

— Никто тут не возьмется переводить. Видите, какая накаленная атмосфера — у нас много внутренних разногласий, взаимного недоверия. Придется вам перевод на все три языка взять на себя.

На том и порешили. Косарев делал перерывы после каждой фразы и терпеливо ждал, пока я ее переведу на три языка. Кто знает, может быть, ему и кстати были эти перерывы: он внимательно наблюдал за аудиторией, за сменой ее настроений, обдумывал выражения, подыскивал аргументы. И по мере того, как он говорил, все более отчетливо ощущалось расслоение среди присутствующих — большинство принимало речь Косарева сочувственно, с доверием, а меньшинство продолжало злобствовать.

Общение оратора и слушателей становилось все более живым: Косареву задавали вопросы, возражали, и он каждый раз находил верный тон для ответа.

Женщина не первой молодости, сильно напудренная, с вычурной прической, назвавшаяся представительницей социалистической молодежи Марселя, несколько раз подавала недоброжелательные реплики: ей сильно не нравился ход собрания.

— Что скажут о нас те, кто послал нас сюда, — сокрушалась она, — когда узнают, что мы установили контакт с русскими коммунистами!

Косарев тут же парировал:

— Тем, кто в своих поступках руководствуется не убеждениями, а боязнью, «что про меня скажут», тем бы лучше заниматься домашним хозяйством, а не играть в политику.

Дама из Марселя побагровела, и куда только девалась ее чопорная благовоспитанность! Она завопила:

— Невежа! Идиот!

Но большинство собравшихся встретили слова Косарева одобрительным смехом и аплодисментами.

Косарев одержал явную моральную победу. После собрания многие подходили к нему — пожать руку, получить автограф, поговорить. Ему задавали вопросы еще и еще, и он с готовностью отвечал. Он вышел из зала обессиленный, но довольный. Мне он сказал только:

— Ну и досталось тебе сегодня!

После конгресса мы оставались в Париже еще пять дней. Мы проделали все то, что полагается проделать тем, кто видит Париж в первый раз: поднялись на Эйфелеву башню, постояли в Лувре перед Джокондой, погуляли по дорожкам Версальского парка, осмотрели Нотр-Дам. А по вечерам встречались с парижскими рабочими в коммунистических мэриях Иври, Сен-Дени, Альфорвилль или сидели в маленьких ресторанчиках и кафе с французскими товарищами — руководителями коммунистического юношеского движения. Неистощимо бодрый, всегда немного насмешливый Раймон Гюйо рассказывал о боевых делах французского комсомола, обаятельная Жанетта Вермерш пела задорные песенки — иногда мы даже неумело пытались подтягивать ей. Все это было радостно и вдохновляюще, все это запомнилось надолго.

Но самым ярким впечатлением от той давней поездки в Париж осталось для меня собрание молодых социалистов и речь Косарева, сумевшего — не ораторскими эффектами, а силой логики и партийной страстности — рассеять туман предубеждения, привлечь новых борцов на сторону антифашистского дела, завоевать нашей стране новых друзей».

В апреле 1935 года Косарев снова оказался в Париже — он возглавлял делегацию советской молодежи на Международной юношеской антивоенной конференции.

В связи с созывом Всемирного конгресса мира в Брюсселе в сентябре 1936 года во многих странах были созданы комитеты движения за мир.

В СССР в такой комитет от комсомола вошел А. В. Косарев.

В эти же дни в Женеве проходил Всемирный юношеский конгресс борьбы за мир. И здесь выступление руководителя советской молодежи Александра Косарева было одним из центральных, тоже вызвало бурную реакцию.

Один из представителей религиозных организаций потребовал копию проекта Советской Конституции, чтобы собственными глазами увидеть пункт о гарантии свободы совести в СССР. Получив документ, делегат вынужден был публично просить извинения у Косарева и у всего конгресса «за то, что позволил себе усомниться в правильности утверждения о свободе совести в СССР».

А потом полтора часа, до поздней ночи, руководитель советской молодежи отвечал на вопросы делегатов. Реплики Косарева часто были резкими, обличительными. Он критиковал, в частности, те «левые» социалистические организации, которые бойкотировали конгресс, чтобы не встречаться с реакционерами, и те католические организации, которые не желали бороться за мир в единой строю с коммунистами. Слова Косарева запали в душу каждого делегата, и очень скоро, когда разгорелась война в Испании, они вспомнили пророчество советского коммуниста: