Воздушный штрафбат - [102]

В толпе наблюдающих за боем газетчиков послышались восторженные возгласы и аплодисменты. Исход воздушного соревнования арийца и славянина тут же стал почти такой же сенсацией, как победа негритянского спортсмена Джесси Оуэна над арийскими атлетами на Берлинской Олимпиаде 1936 года. Какой-то британский репортер грубо оттолкнул от входа в пресс-бюро шведского коллегу из «Дагенс нюхетер», пытающегося раньше него поспеть к телетайпу, чтобы передать новость о пропагандисткой победе красного летчика над «коричневым» асом. И только немецкие газетчики не тронулись с места. Штатный фотограф «Фелькишер беобахер» — самой многотиражной газеты нацистского режима пожаловался своему напарнику-корреспонденту: «Сегодня я остался без гонорара. Не стану же я снимать парня, который так обделался в воздухе, и это…». Фотограф имел в виду то, что творилось в данный момент на правительственной трибуне, а именно ошеломленного и совершенно расстроенного Гитлера, красного от злости «папашу Германа», личного пилота фюрера Баура, который растерянно крутил головой в поисках исчезнувшего русского.

А действительно, куда подевался русский? Теперь все присутствующие на аэродроме люди озадаченно глядели в небо, пытаясь понять, куда исчез победитель воздушной дуэли. Не решил же он в самом деле угнать временно предоставленный ему истребитель в Советский Союз.

Вновь на «сцене» Нефедов появился внезапно. Он выскочил из-за крыши огромного ангара, в котором стоял личный пассажирский «Юнкерс» Гитлера, и прошел над головами вождей Третьего рейха так низко, что воздушным потоком от винта «мессершмитта» сорвало генеральские фуражки, а кое-кто даже присел от страха. Уже на следующий день в английских и американских газетах появятся фотографии испуганно приседающего Рибентропа с соответствующими кричащими заголовками.

За такую выходку Нефедова вызвали в советское посольство, где большой чиновник пообещал хулигану большие неприятности после возвращения в СССР. Но Борису отчего-то показалось, что распекающий его дипломат, так же как и он сам, в душе очень доволен, что новые хозяева Европы получили от простого советского парня болезненный щелчок по носу.

После полученного разноса Борис отправился в рейхсканцелярию. Гитлер давал прощальный обед для советской делегации.

Борис примерно такой себе и представлял резиденцию современного тирана: огромные залы, облицованные красным мрамором, бронзовые двери, высокие готические окна, толстые ковры под ногами. На каждом шагу скульптуры идеальных арийцев и их живые, но словно окаменевшие образцы — эсэсовские гвардейцы в черной с серебром униформе. Всех их словно одна мама родила — рослых, широкоплечих, голубоглазых, со светлыми волнистыми волосами.

Вначале Гитлер показался Борису вульгарным карликом. Нелепой казалась склоненная набок голова, плохо причесанные волосы, челкой спадающие на лоб.

Нацистский вождь, видимо, запомнил летчика, отвесившего смачную оплеуху его люфтваффе, и захотел получше рассмотреть одного из тех, с кем его пилотам предстояло столкнуться через считаные недели.

Как и Геринг, хозяин новой Германии умел нравиться, когда хотел. Рукопожатие у него оказалось энергичным, а голос сладким. У него обнаружилось чувство юмора, впрочем, весьма специфическое. Гитлер рассказал Нефедову, как во время Первой мировой войны завидовали пилотам из-за того, что те имели возможность ходить в нормальные сортиры, тогда как пехотинцы могли справить нужду, лишь постоянно рискуя быть подстреленным в интересной позиции вражеским снайпером.

В заключение прощального банкета Гитлер наградил Нефедова высшей наградой рейха — рыцарским крестом. К ордену прилагалась денежная премия в виде пяти золотых монет достоинством 10 000 рейхсмарок каждая. Это было целое состояние, на которое можно было купить несколько «Мерседесов» и шикарный особняк в пригороде Берлина. Впрочем, монеты у Нефедова отобрали свои же начальники сразу, как только он вернулся в гостиницу, взяв с него заявление о добровольной сдаче полученных ценностей в Госбанк СССР.

Вечером в номер к Нефедову зашел руководитель делегации:

— Борис, надо дать интервью корреспонденту местной газеты. Интервью уже согласовано с посольством. Так что собирайся, за тобой уже пришла машина.

Для интервью журналистка из «Дойче альгемайне цайтунг» привезла мгновенно ставшего сегодня знаменитым на весь мир русского пилота не в репортерскую «нору» — кафе «Рейман», где собиралось множество осведомителей гестапо и журналистов-эсэсовцев, а в обычную пивную, каких сотни по всему городу. За полчаса задав Нефедову интересующие ее вопросы, журналистка отправилась в редакцию. На прощание она загадочно предупредила Бориса:

— А вы, пожалуйста, не уходите. Вас очень хотел видеть один ваш старый знакомый. Он сейчас подойдет.

Новость заинтриговала Бориса. Какой у него может быть знакомый в Берлине?

С самодовольным видом Хан сел за столик напротив своего бывшего курсанта. Его эффектное появление вполне удалось.

— Очень рад тебя видеть, брат, — совсем по-родственному поприветствовал он Бориса, кивнув на лежащий на столе портсигар Нефедова с черным рыцарем на крышке. — Случайно узнал, что ты в Берлине, вот решил повидаться. Не хотел, чтобы из-за меня у тебя возникли проблемы с твоими начальниками, поэтому уговорил знакомую журналистку притащить тебя сюда. Надеюсь, ты не в обиде на меня за такую импровизацию?