Воздушные замки. Тайны прошлого - [85]

Сан-Марино пристально посмотрел на Шику, и тот выдержал его взгляд.

— Включая Жака Делона, — прибавил он.

— Хорошо, — медленно сказал Сан-Марино, — забудем об этом инциденте. Зарплату я тебе все-таки прибавлю, но она будет на порядок меньше по сравнению с тем, чем могла бы быть.

— Я согласен, — кивнул Шику.

— Надеюсь, что ты меня не разочаруешь — с нажимом сказал Сан-Марино, а Шику пожал плечами.

Редакция торжествовала победу и готова была увенчать победителя Шику лавровым венком. Счастливее всех был Жак Делон, он не надеялся на счастливый исход затеянного предприятия и после того, как оно увенчалось успехом, он почувствовал себя перед Шику в неоплатном долгу.

— Ты всегда можешь рассчитывать на меня, — повторял он и тряс ему руку. — Знай, что я всегда приду тебе на помощь.

Только один Раул понимал, что дело не так-то просто, и хотел знать, что происходило за закрытыми дверями кабинета Сан-Марино.

— Он попытался меня купить, — ответил Шику.

— И ты согласился быть купленным, — с некоторым разочарованием протянул Раул.

— В некотором роде, признал Шику. — Цена была предложена неплохая. Как видишь, все остались на месте.

Раул с интересом посмотрел на друга.

— Я бы сказал, что это хорошая цена, но только за что?

— За Отавиу Монтана. Шеф не хочет, чтобы я копался в его прошлом, — ответил Шику.

— И ты больше не будешь в нем копаться? — с сомнением спросил Раул.

— Наоборот! — с энтузиазмом воскликнул  Шику, — Вот сейчас у меня и возник к нему подлинный интерес! Но копаться я буду за большую зарплату!

Приятели переглянулись и расхохотались.

Глава 32

Сан-Марино был доволен произведенной сделкой. Ему хотелось приручить Шику, а если тот не приручится,  то иметь возможность бросить на него тень. А Боб, узнав о его поступке, пришел в настоящий восторг:

— Вот что значит всерьез войти в роль! — воскликнул он. — Вот это я понимаю! Всегда приятнее чувствовать себя великодушным львом, чем злобной крысой. Вы войдете в историю бразильской прессы как истинный миротворец! Редакция должна быть безмерно вам благодарна за ваше великодушие и щедрость. Человек, понимающий нужды рабочего класса, более того, умеющий соответствовать им!

Сан-Марино почувствовал себя польщенным.

— Надеюсь, это принесет мне лишние голоса, — мечтательно произнес он. — На одном престиже не разбогатеешь.

Но после разговора с Бобом он пришел в прекраснейшее расположение духа и решил продолжить свою избирательную кампанию, сделав сюрприз своей жене, у которой был на днях день рождения, и младшему сыну Тьягу.

Он позвонил по телефону, отдал распоряжение и с довольной улыбкой снова уселся за стол. Гонсала была изумлена, когда два дюжих молодца внесли в дверь и поставили в гостиной перевитое алыми лентами пианино.

— Что это? Откуда?

Вложенная карточка гласила, что любящий муж радует жену и младшего сына. От радости Гонсала смеялась как ребенок. Она немедленно уселась за пианино, начала играть то одно, то другое, прерывая игру восторженным смехом.

Могла ли она надеяться, что исполнится ее мечта? Что Сан-Марино, который запретил ей слушать ее любимые пластинки, который изводил Тьягу, запрещая ему мечтать о профессии музыканта, вдруг настолько переменится, что сам подарит ей пианино?!

Не меньше матери изумлялся и младший сын, когда увидел стоящее посреди гостиной черное элегантное пианино. Он тут же сел рядом с Гонсалой, и они, наслаждаясь звучанием нового инструмента, стали играть в четыре руки.

Мать с сыном так понимали друг друга, что совместная игра была для них несказанным удовольствием. Они смотрели друг на друга и улыбались, хотя улыбка Тьягу была грустной. Гонсала понимала, почему и не спрашивала ни о чем.

В свой день рождения, подняв за ужином крахмальную салфетку, Гонсала обнаружила вишневую коробочку, в которой лежало кольцо с бриллиантами. Подарок был царским, она надела кольцо и взглядом поблагодарила мужа.

— Оно тебе нравится? — спросил он.

— Очень, — ответила она.

Воцарившийся мир в семье радовал сердце Гонсалы. Она уже перестала надеяться, что такое возможно, и вдруг!

Своей радостью она поделилась с Флорой.

— Думаю, что покоем в доме я обязана Бобу Ласерде, — Смеясь, сказала она. Антониу мало-помалу становится отцом народа и, проникаясь своим отцовством, стал лучше относиться к собственному сыну.

— Если это будет единственный успех Боба в этой кампании, я буду считать, что он многого добился, — тонко улыбнувшись, ответила Флора, мягко разминая спину и плечи Гонсалы.

Флоре было приятно упоминание о Бобе, она соскучилась по нему. Похоже, он был тем самым мужчиной, с которым она хотела бы быть. Вот только нужно было, чтобы он поверил не только в свои возможности как организатора, но и в то, что его можно полюбить просто ни за что.

— Интересно, — задумчиво проговорила Гонсала, опершись на руку и повернув голову к Флоре, почему все заботы достаются только нам, женщинам? Мы заботимся о доме, о детях, о собственной внешности. Мужчины лысеют, толстеют и считают, что по-прежнему привлекательны. Разве  это справедливо?

— Бог с ней, со справедливостью, — ответила Флора. — Несмотря на все свои заботы, ты сохранила молодость, жизненный тонус, добрую расположенность к людям, сохранила свои надежды, свои иллюзии. Разве этого мало?