Воздушные замки. Путь к разгадке - [23]

— Если понадобится — проникну и туда. Но Гонсала говорила мне, что он не вывозил вещи из своего домашнего кабинета. Поэтому я начну оттуда. Пойдем завтра к Гонсале, Алекс. В случае необходимости ты отвлечешь ее внимание.

— Я готов, — ответил тот без особого энтузиазма. — Но не лучше ли тебе пообщаться с ней наедине? Я не хочу быть для вас помехой.

— Ну что ты! Твое присутствие только поможет мне преодолеть смущение! — пояснил Отавиу. — Честно говоря, я не уверен, обрадуется ли мне Гонсала. После того поцелуя она ни разу не пришла и не позвонила. Наверное, у нее не осталось сомнений в том, что я — сумасшедший.

— Так развей эти сомнения! — сказал Жувенал. — В чем же дело?

— Нет, еще рано. Пусть все идет своим чередом, — твердо произнес Отавиу.

На следующий день он вместе с Алексом отправился к Гонсале и там продолжал свою игру, ставшую для него привычной. Возился с внуком, расточал комплименты Бетти и особенно Гонсале, потом предложил всем искупаться в бассейне, там резвился как дитя и, улучив удобный момент, незаметно исчез.

Гонсала сразу же обнаружила его отсутствие и увидела, как он входит в дом. Алекс, не спускавший с нее глаз, поспешил дать необходимые разъяснения:

— Извините, Отавиу ненадолго отлучился... в туалет.

Гонсала успокоилась, но время шло, а Отавиу все не возвращался, и она испугалась:

— Не стало ли ему плохо? Он мог получить солнечный удар!

— Я сейчас схожу туда! — вскочил с места Алекс. — Надеюсь, Отавиу в полном порядке. Не иначе, диктует какой-то рецепт вашей кухарке.

Он направился к дому, но Гонсала не смогла спокойно нежиться в шезлонге и последовала за Алексом, создав ему ненужные осложнения. Войди в дом, Алекс стал громко звать Отавиу, надеясь, что тот его услышит и вовремя выйдет из комнаты, однако этого не произошло. Гонсала бросилась искать Отавиу по всему дому, Алекс едва поспевал за ней.

Наконец она открыла дверь комнаты Антониу и замерла в изумлении, увидев, как Отавиу роется в письменном столе.

— Что ты здесь делаешь, Отавиу? — промолвила она еле слышно.

Он оторвал взгляд от какого-то документа, внимательно им изученного, и произнес с озорной улыбкой:

— Я искал чистую бумагу, чтобы написать объяснение в любви к тебе. Но пока не нашел...

Алекс облегченно вздохнул, и Гонсала смутилась.

— Перестать, Отавиу! Ты всех нас напугал. Пойдем к Бетти, она тоже волнуется.

— Да? А из-за чего?

— Но ты же так внезапно исчез и долго отсутствовал. Мы подумали, что тебе стало плохо.

— Нет, мне здесь очень хорошо! — Взяв ее под руку и уютно притиснувшись к ней бочком, произнес Отавиу. — Я бы хотел остаться в этом доме навсегда — вдвоем с тобой.

Но... чтобы жить с больным человеком, надо самой заболеть...

Алекс, услышав такие речи, поспешил удалиться.

А у Гонсалы почва поплыла из-под ног.

— Отавиу, я не знаю, что и думать, — произнесла она, — иногда мне кажется, что ты просто притворяешься…

Она хотела произнести: «больным», но Отавиу ей этого не позволил.

— Нет-нет, я действительно тебя люблю! — выпалил он, чтобы не обсуждать его минное сумасшествие, потом испугался своих слов, однако уже в следующий момент решил идти до логического конца и крепко поцеловал Гонсалу в губы. Она, как ни в прошлый раз, не оттолкнула его. Поцелуй их вышел долгим и страстным.

А поскольку это произошло уже в коридоре, то свидетелем их поцелуя стала Лукресия — глаза и уши Сан-Марино. Она тотчас доложила обо всем хозяину. Он не мог в это поверить и поначалу отругал ее. Потом, правда, поблагодарил за верную службу и велел продолжать наблюдения.

Отавиу же тем временем ехал домой и по дороге говорил Алексу:

— Она тоже меня любит! Сегодня я это понял с предельной ясностью!

— Я давно это понял, — пожал плечами Алекс. — А тебе удалось что-нибудь найти в столе у Сан-Марино?

— Ах, не хочется об этом говорить, — отмахнулся от него Отавиу. Я сейчас могу думать только о Гонсале.

Приехав домой, он увидели там лечащего врача Жувенала и его жену.

— Слава Богу, вы вернулись, — сказала она. — А то мы сидим здесь уже целый час и никак не можем его увезти: ему непременно надо с вами попрощаться.

— Не только мне, но и  Теобалду, — поправил ее Жувенал. — Спасибо тебе за приют, Отавиу, и — за дружбу. Ничего не бойся, ты на правильном пути! И тебе, Алекс, спасибо. Мы с Теобалду опять навестим вас в скором времени!

Гонсала вновь рассказывала Флоре о своей встрече с Отавиу, о поцелуе и о том, как у нее заколотилось сердце и подкосились ноги. Флора сокрушенно качала головой, понимая, на какую тяжкую участь обрекает себя Гонсала, все больше втягиваясь в любовные отношения с психически нездоровым Отавиу.

— Я вижу, ты переживаешь даже больше, чем я, — сказала ей Гонсала с некоторой укоризной. — Тебе представляется это безумием?

— Безумец Отавиу. А ты ведешь себя легкомысленно, не задумываясь о последствиях. Ведь его болезнь, вероятнее всего, будет только прогрессировать.

— Это никому не известно, кроме Господа Бога. Но мне, например, кажется, что Отавиу вышел из клиники каким-то другим... Понимаешь, у него даже взгляд другой — не рассеянный, как прежде, а сосредоточенный, глубокий.

— Только он никого не узнает, — язвительно заметила Флора.