Воздушная битва за город на Неве - [7]

, – сказал Андрей Жданов. Одновременно с этим был образован Военный совет обороны Ленинграда, которому было поручено руководство работами по строительству укреплений вокруг и внутри города, обучение населения приемам боя и увеличение выпуска вооружения и боеприпасов. Забегая вперед, следует отметить, что просуществовал сей орган всего шесть дней. Уже на следующий день Сталин, узнав об образовании «городского совета», вызвал Ворошилова и Жданова в Москву, где отчитал их. Вождь был, во-первых, возмущен тем, что это решение было принято без согласования с Госкомитетом обороны, а во-вторых, что сами Ворошилов и Жданов в Военный совет обороны Ленинграда почему-то не вошли. Ну а 30-го числа фронты были реорганизованы. Непосредственная оборона Ленинграда была возложена на Ленинградский же фронт, Военный совет которого, в свою очередь, возглавили эти же два сталинских соратника[18].

Тем временем утром 21 августа было напечатано в газетах, а также расклеено по всему городу воззвание Военного совета фронта, горкома партии и Ленинградского совета. Если до этого общественность успокаивали тем, что врага к городу не подпустят, наша оборона крепка и несокрушима, то теперь власти честно признались ленинградцам в том, что ситуация катастрофическая: «Над нашим родным и любимым городом нависла непосредственная угроза нападения немецко-фашистских войск. Враг пытается проникнуть к Ленинграду. Он хочет разрушить наши жилища, захватить фабрики и заводы, разграбить народное достояние, залить улицы и площади кровью невинных жертв, надругаться над мирным населением, поработить свободных сыновей нашей Родины… Встанем, как один, на защиту своего города, своих очагов, своих семей, своей чести и свободы».

Тем временем немцы с двух сторон обошли сильно укрепленную Лугу и наступали сразу по двум направлениям: непосредственно на Ленинград, а также на северо-восток к Ладожскому озеру. 21 августа была занята станция Чудово и перерезана железная дорога Москва– Ленинград. А 30 августа при непрерывной поддержке с воздуха 39-й моторизованный корпус генерала Шмидта достиг крупного железнодорожного узла Мга. С этого момента была потеряна последняя связь Ленинграда со страной по железной дороге. В этот же день передовые немецкие части вышли к Неве у села Ивановское.

«30 августа в Смольном, в кабинете заместителя командующего фронтом адмирала И.С. Исакова, раздался телефонный звонок по обычному городскому телефону, – вспоминал инженер-капитан 3-го ранга З. Г. Русаков. – Отчаянный женский голос сообщил, что немцы в районе Ивановских порогов вышли к Неве. «Я – комсомолка», – уверяла незнакомка в доказательство своих слов и просила подтверждения, что она соединилась действительно со Смольным и, стало быть, докладывает куда нужно.

Село Ивановское, Ивановские пороги находятся в среднем течении реки Невы, в ее излучине, почти у самого города. И все было настолько неожиданно для командования фронта, что, когда об этом сразу же доложили генералу М. М. Попову, присутствовавшему на заседании Военного совета, он с недоверием отнесся к сообщению, считая его проявлением паники или плодом обыкновенной досужей фантазии».

Чтобы проверить полученную информацию из Шлиссельбурга, на разведку были высланы два катера Ладожской военной флотилии – «морские охотники» МО-202 и МО-174. При этом на головном катере находился начальник оперативного отдела штаба флотилии капитан 3-го ранга А.Г. Лопухин. А из Ленинграда навстречу «морским охотникам» отправили только что отремонтированный бронекатер БК-97.

При подходе катеров к району устья реки Тосны с левого берега Невы по ним был внезапно открыт огонь из орудий, минометов и пулеметов. Расстрелянные в упор, катера затонули почти со всем личным составом[19].

А на следующий день корабли Ладожской флотилии впервые вступили в бой с немцами, когда канонерская лодка «Селемджа», бронекатера БК-99 и БК-100 открыли огонь по берегу в районе Ивановского. Их пальба была такой интенсивной, что к исходу дня закончились снаряды. Тогда тральщик ТЩ-122 старшего лейтенанта Ф.Л. Ходова начал доставлять на корабли боезапас. В тот же день корабли флотилии получили приказ уничтожить все технические средства на левом берегу Невы, которые нельзя переправить на другой берег, удерживать разведенным Кузьминский мост (сводить его только для наших частей) и создать дозоры на Неве для противодействия попыткам противника форсировать реку.

Тем временем в ночь на 2 сентября «Хейнкели» из KG4 «Генерал Вефер» совершили налет на Шлиссельбург. Основной удар наносился по Угольной пристани и рейду, где стояло множество различных судов. При этом часть самолетов сбрасывала на парашютах мины донные LMB. Поскольку советские моряки были уже давно знакомы с этими «адскими машинами», их падение было сразу замечено. Тральщики ТЩ-63, ТЩ-100, «антимагнитные» катерные тральщики «Коммунист» и «Комсомолец» получили приказ немедленно начать траление. Однако обнаружить мины не удалось. А уже в 8.37 2 сентября у правого берега реки напротив Угольной пристани под катером Р-34 прогремел мощнейший взрыв. В результате он быстро затонул вместе со всем экипажем. В этот же день в районе Прохоровской дачи в результате авиаудара была потоплена баржа с эвакуированными из Карелии.