Воздух Друмира - [17]
- А что ты думал, сопельки тебе утирать, жалеть тебя калеку? Ты сейчас на себя посмотри - здоровый, красивый, ну для гномов конечно.
Я встал: - я подумаю.
- Думай, только быстрей. Всю жизнь вокруг тебя крутиться никто не будет - сам за себя постоять сможешь, если сюда уйдешь.
- Хорошо, сегодня же с женой посоветуюсь, - я встал и вышел от особиста.
Я стоял и думал. Как, как это возможно? Да, я чувствую себя живым, дышу, ощущаю запахи.
Но ведь это игра! Или уже не игра? Живой, и в тоже время не смогу видеть в реале детей, жену.
Но ведь сказали что они могут сюда приходить! А там... ничего впереди, обуза, кандалы на семье.
Ведь я уже подумывал о самоубийстве, а тут... жизнь предлагают... но как же жена...
И я вышел в реал с намерением поставить наконец точку в этом предложении моей жизни, написанном судьбой.
Когда я очнулся в этой жизни, в комнате было тихо. Я посигналил тревожкой. Сразу прибежала жена и вопросительно глянула на меня.
Я набрал на клавиатуре: позвони профессору, попроси, если сможет, приехать.
Жена позвонила, и буквально через два часа в комнату зашел Звенигородский.
Я набрал: проф, лечится моя болезнь? Только честно.
- Нет, - прямо ответил проф.
- Сколько мне осталось?
- Года два, если повезет.
- Мои знают?
- Да.
- Проф, вы ведь не просто запихнули меня в этот пластик. Вы ведь знаете про 'срыв'?
- Да, знаю. Ты не первый уже у меня.
- Зачем вы это делаете?
- Ну не могу я смотреть, как хорошие люди сводят с жизнью счеты, оставляя безутешных родных, не могу. Знаю, что незаконно, но я врач и если есть хоть какая то возможность помочь, я за нее уцеплюсь и пусть потом со мной делают все что захотят. Живые должны жить.
- Но это же игра...
- Для многих это уже давно перестало быть игрой. Там для таких как ты - жизнь, полноценная, насыщенная, пусть непривычная, но жизнь.
- Спасибо, проф, за все спасибо, за обман этот, за подаренную надежду, спасибо.
- Да что уж там, - проф отвернулся и вышел из комнаты.
Зашла жена.
Я набрал на клаве: ты тоже знала?
- Да, Вань. Когда проф предложил попробовать, я перерыла все сайты в интернете, где хоть что то было о срыве.
- Что ж ты так поздно сказала, я б человеком бы там стал или эльфом, высоким и красивым, а сейчас - коротышка пузастый, ну как такого любить.
- Дурачок, - сказала моя половинка, - ты ведь и тут высоким никогда не был, да и красавчиком тебя не назовешь.
- Как же ты тогда вышла за такого?
- Полюбила, - просто ответила она.
- Ты ведь понимаешь, что если я туда уйду, сюда возврата не будет.
- Зато живой. мне легче будет жить, зная это.
- А девчонки?
- Скажу, что заграницу на лечение увезли, а повзрослеют, сами все поймут.
У меня не было слов, комок застрял в горле, подозрительно щипало в глазах. Несколько минут...
я написал: - хорошо, я согласен, пусть будет так.
Жена заплакала и выбежала из комнаты.
Еле дотерпев разрешенного времени, я вошел в Друмир, игрой это называть уже язык не поворачивался.
Появившись в замке Ветов сразу бросился к особисту.
- Быстро ты, еще и дня не прошло, вижу, надумал в срыв идти.
- Да, надумал, но не знаю как.
- Ну это и сложно и просто. Сложно - время нужно подгадать, чтоб техники, обслуживающие твою капсулу не вовремя не приехали, а просто, что медкапсулы - суть прототипы и в них временной таймер сможет отключить любой разбирающийся человек. Причем потом включит и следов вмешательства никто не заметит, а что человек в кому попал, так вы ж калеки с перевернутыми мозгами. Никто и разбираться не будет. Но сначала надо вам развестись, а тебе написать отказную на квартиру. Потом уходишь в срыв, твоя жена продает квартиру и делает вид, что собирается уехать за рубеж, но тут от тебя уже ничего не будет зависеть. Все понятно?
- Да, - ответил я но продолжал стоять, не уходил.
- Ну что еще?
Я замялся.
- Ну говори, не тяни вола за хвост.
- Понимаешь...
- Ну давай говори.
- Я хотел бы попросить наказать тех, кто сделал больно моей семье.
- Убрать чтоль, - грубо спросил молчи -молчи
- Нет, ноги руки переломать, чтоб уроды даже задницу после трудной работы сами подтереть не могли, может хоть это заставит их ну хоть немного одуматься.
- Пожалел, значит?
- Да не пожалел, просто за это убивать, ну как то не по человечески. Авось поймут.
- Ну это вряд ли, но шанс, конечно дать надо, - уже мягче сказал особист - нормальный ты мужик.
Я поморщился - ну не люблю я слово "мужик" . Мужик слово унижающее - нечто мужскага пола, ничего не имеющее за душой. Читал, что во времена Ивана Грозного за слово "мужик", любой крестьянин мог потребовать суда и виры по Правде ибо он не мужик, а Муж честной, ратай.
- А пока будет подготовка идти, ты сходи- ка с нашими покачайся, уровень подтяни, а то Саныч говорил что кузнец ты знатный, а скрафтить ничего не можешь - маленький потому что. Так что вперед, страна зовет.
Я вышел во двор, шум и суета, несолидно. Нашел Сан Саныча, он распекал какого то,закованного в броню, воина.
- Саныч, помощь твоя нужна.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.