Войны в эпоху Римской империи и в Средние века - [15]

И наконец, в Британии, а если точнее, в западном Лондоне и пригородах, есть замечательный образец стратегического дорожного строительства, находящийся далеко за пограничной линией и предназначенный для облегчения продвижения войск из провинции в провинцию – в данном случае из Галлии в Британию. Я уже говорил, что Лондиний был в Британии главным городом и центром всей ее дорожной сети и что главный путь к нему с континента шел через Па-де-Кале (Дуврский пролив) и порт Дубра (Дувр), а затем через современное графство Кент, но позже к Лондинию был проложен второй путь, ведший от современного Саутгемптона. Этот альтернативный путь в Лондиний далее шел через Уинчестер, Сильчестер и Стейнс, что от Саутгемптона до Лондона составляло около 15 км. Чтобы сократить расстояние на чуть больше 25 км – это один дневной переход для легионеров, – римская администрация хотела построить 90 км дороги с щебеночным покрытием через современные Чичестер и Доркинг прямо на Лондон.

И хотя существование такой дороги со всей полнотой доказывает, что ее строители ожидали, что наступят времена, когда день, сэкономленный на перемещении войск из одной провинции в другую, будет иметь огромное значение, все же расчет, лежавший в основе имперской военной политики, состоял в том, что такие времена будут не частыми. Воин, приписанный к какому-либо легиону, обычно знал, что место его базирования не изменилось со времен его прадедушки, и правнуки этого воина могли рассчитывать на то, что найдут лагерь легиона на прежнем месте. Солдат вспомогательных войск обычно был еще больше привязан к месту службы. Так как его ала или когорта составляла звено в цепи переднего края обороны, тянущегося вдоль границы, он мог провести практически все время своей военной службы – обычно 25 лет, – патрулируя промежутки длиною 6 – 7 км между своим лагерем и соседними двумя лагерями вспомогательных войск. Естественно, каждое постоянно расквартированное формирование устанавливало крепкие связи с местными жителями. Например, вокруг каждой стоянки вырастали помещения для проживания семейных воинов (для вспомогательных войск, воинам которых было отказано в праве заключать законные браки, но у которых образовывались постоянные привязанности, признававшиеся обычаями и легализовавшиеся при увольнении солдата со службы). Помимо жилья для семейных пар, там имелись бани, храмы, магазины и домики ушедших в отставку ветеранов, которые хотели жить поблизости от своих старых товарищей.

И хотя такая система была эффективна для выполнения задачи по обороне границы, она, очевидно, была плохо приспособлена к редким чрезвычайным случаям массированного вторжения, так как легионы в провинции представляли собой единственную сконцентрированную в одном месте боевую силу под командованием провинциального военачальника. Единственным способом отразить массированное вторжение врага было получение подкрепления – то есть помощь войск из соседней провинции. Благодаря связям военнослужащих с местным населением и тому факту, что каждое отозванное войсковое формирование оставляло в этом случае брешь в обороне границы в своей собственной провинции, возникла традиция отвечать на просьбы о помощи отправкой не постоянных частей, а сводных формирований, состоявших из отрядов из различных легионов. Такие сводные отряды назывались «отрядами под одним знаменем» (от латинского слова «vexilla», которое обозначает «знамя, флаг»). Один такой кавалерийский «отряд под одним знаменем», который воевал против парфян при Траяне, был составлен не менее чем из пяти ал и четырнадцати «конных когорт». Этой практике иногда следовали и во время наступательного этапа: «отряд под одним знаменем» четко упоминается Тацитом как отряд, сопровождавший XX легион, который Светоний Павлин взял себе в поддержку для ведения боевых действий против Боудикки. На протяжении II века н. э. эта практика стала установившейся традицией.

Любой солдат или даже любой разумный человек согласится с тем, что такие разношерстные формирования хуже постоянных, если рассматривать боевые действия как таковые. В них не может быть кастового духа. Тот факт, что такая система вообще была возможна, является самым сильным доказательством не только в пользу римского командования, но и в пользу высокого уровня, а особенно согласованности, который был достигнут в подготовке воинских формирований. Факт остается фактом: эта система хорошо выполняла поставленные задачи.

То, как она функционировала, может проиллюстрировать краткий рассказ о кризисе, который был преодолен при Марке Аврелии. В 162 году парфяне вторглись в Каппадокию, выиграли крупное сражение в этой провинции и опустошили Сирию. Тогда римская армия, пришедшая на помощь , была сформирована благодаря активному привлечению в ряды «отрядов под одним знаменем», взятых из войск, базировавшихся на Дунае, и вскоре ход военных действий коренным образом изменился. Все это не выходило за рамки жизненного опыта римлян. Мяч войны летал туда и обратно через Евфрат еще со времен Красса. Тем временем римская разведслужба предупредила о грядущих волнениях в племенах, обитавших в современной Чехии. К этому времени война с парфянами близилась к концу. С твердостью, напоминающей нам поведение Тиберия в 6 году н. э., правительство Марка Аврелия приняло решение не отзывать сводные отряды, которые были посланы с Дуная на Восток, пока обстановка там не будет стабилизирована. Поступая так, они сознательно рисковали ситуацией в верховьях Дуная, где буря разразилась в 165 году н. э. (или около 167 г. –