Войны Роз - [41]

Когда королева узнала о таком коварстве, то послала к герцогу Сомерсету, находившемуся тогда в Дорсетшире в замке Корф (Corfe), письмо, заклиная его прибыть к ней как можно скорее вместе со своими вассалами, снаряженными как для военного похода, и передать то же графу Девонширскому и Александру Ходи (Hody), так как лорд Рус, лорд Клиффорд, барон Грейсток (Greystock), лорд Невилл и лорд Латимер собрались у герцога Эксетера для встречи с нею в Халле (Hull). И это дело не стали оттягивать, но точно выполнили при полной секретности. И она отправила письма ко всем своим высшим офицерам с такой же просьбой, и чтобы они предупредили всех тех слуг, которые любили ее и намеревались и впредь верно служить ей, о том, что в назначенный день им надо ожидать ее в Халле. Все приготовления велись в такой строжайшей тайне, что, пока не было собрано людей числом до 15 000, никто так и не поверил в это. Даже если бы кто-то рассказал о подобном, то он мог опозорить себя или, пуще того, подвергнуться большой опасности, поскольку, когда простые люди клялись, что они говорят правду, им отвечали: «Если все действительно так, значит, вы там были»; но им так никто и не поверил. В конце концов лорды положили себе дознаться до истины.^{91}

Дэвис снова вспоминает историю ответных приготовлений йоркистов.

…И вскоре после этого упомянутый герцог Йорк, граф Ратленд — его сын, и граф Солсбери вместе с несколькими другими особами незадолго перед Рождеством также отправились на север пресечь коварные планы местных жителей, которые не любили ни самого герцога Йорка, ни графа Солсбери, и засели в замке Сандал и в Уэйкфилде.

Тогда Лорд Невилл, брат графа Уэстморленда (Westmorland), лицемерно явился к упомянутому герцогу Йорку, прося у него разрешения поднять людей для наказания мятежников; и герцог позволили ему это, поверив, что тот говорит правду и действительно находится на его стороне. Когда же тот получил право собрать 8000 человек, то привел их под знамена противников и злостных врагов герцога Ричарда—к графу Нортумберленду, лорду Клиффорду и герцогу Сомерсету. И, выгадав удобное для своих коварных планов время[48], в последний день декабря они напали на упомянутого герцога Ричарда и убили его самого, и сына его, графа Ратленда, и многих других рыцарей и сквайров, среди которых были молодой лорд Харрингтон, Томас Харрингтон, рыцарь, сэр Томас Невилл, сын графа Солсбери и сэр Гарри Редфорд, рыцарь: всего полегло до 2200 человек. Граф Солсбери был взят в плен и препровожден герцогом Сомерсетом в замок Помфрет (Pomfret), и ему обещали сохранить жизнь в обмен на большой выкуп. Но чернь, которая не любила его, захватила его силой в замке, и он был обезглавлен.^{92}

Войску Маргариты, опьяненному победой в битве, которая известна как сражение при Уэйкфилде, в качестве оплаты было разрешено заниматься грабежом: мародерство охватило весь север и центральные земли, они разбойничали в сельской местности на несколько миль вглубь по обе стороны своего продвижения. Малодушный приор Кройленда сокрушался в связи с их походом, используя все известные ему слова ужаса и отчаяния.

После того как герцог покинул сей бренный мир, северяне почувствовали, что исчезло единственное препятствие на их пути, и теперь некому будет противостоять их нашествию. И они снова двинулись вперед подобно северному вихрю и в своем яростном порыве попытались захватить всю Англию. Тогда сонмы нищих и бродяг, решивших, что теперь им все позволено, наводнили страну и, подобно полчищам мышей, разбегающимся из своих нор, стали рыскать повсюду и грабить всех без разбору. В дикой и необузданной злобе они, забыв страх Божий, врывались даже в церкви и другие святые места и нечестиво грабили их, расхищая потиры, книги и облачения слуг Господних и — неслыханное преступление! — раскрывали ларцы, хранившие тело Христово и вытряхивали оттуда Святые Дары. Когда священники и другие верующие всеми способами пытались остановить их, те, как последние негодяи, каковыми они и были, безжалостно вырезали их в самих храмах или церковных дворах. Творя такое, они заполонили все окрестности на тридцать миль вокруг и покрыли почти всю землю точно саранча, подойдя почти к самым стенам Лондона. В каждой местности все, что только можно было сдвинуть с места, они водрузили на вьючных животных и увезли. Они были охвачены такой жаждой наживы, что выкапывали сосуды с драгоценностями, которые люди, из опасений перед ними, зарывали в землю, и под страхом смерти заставляли их доставать свои сокровища, спрятанные в тайных местах.

Можете ли вы представить себе тот ужас, который должен был овладеть нами, живущими на этом острове, когда каждый день до наших ушей доходили слухи об этих бесчинствах, и какой страх пронизывал нас, когда мы думали, что нам придется испытать то же, что пережили наши соседи?! Поэтому мы также предчувствовали, что множество людей этой земли, стремясь сохранить свои жизни и свое добро, спешно сбежится к этому острову, как к своему последнему убежищу. Они везли сюда то, что считали наиболее ценным, а потому это место становилось еще более притягательным для врага. Тем временем мы вывесили наши священные одеяния и хоругви, тогда как все драгоценности, серебряные сосуды вместе с нашими грамотами и документами запрятали в стены. Помимо этого, в [женском] монастыре проходили ежедневные службы, и каждую ночь в конце заутрени мы с сокрушенным сердцем обращали наши смиренные просьбы и слезы к могиле Гутлака, нашего самого святого отца и защитника, чтобы при его посредничестве снискать себе Божественное милосердие. Тем временем у каждых ворот монастыря и в прилегающей к нему деревне были выставлены дозорные посты, которые непрерывно следили за спокойствием как на реках, так и на суше. И все места на плотинах или запрудах, где имелась возможность преодолеть окружающую это селение водную преграду, с помощью прочного частокола и столбов сделали непроходимыми, чтобы никто никоим образом не смог пройти туда без позволения. На наших гатях и дамбах, через которые пролегает широкая и ровная дорога для пеших путников, соорудили препятствия, деревья повалили поперек дороги так, чтобы они не создавали помехи для тех, кто двигается в противоположном направлении. На самом деле мы оказались в сложном положении, когда до нас дошли вести, что эта армия, столь отвратительная и ужасная, приблизилась к нашим границам на расстояние шести миль. Но возблагодарим Господа за то, что Он не отдал нас им на растерзание! Поскольку, после того как соседние округа подверглись их разорительному набегу (здесь мы славословим Бога нашего, который в милости своей внял мольбам страждущих и уберег нас от этого страшного бедствия), наш Кройленд стал как бы вторым маленьким Зоаром