Войны античного мира: Походы Пирра - [4]

Успех стратиев был полным: хаоны, феспроты и молоссы бежали. Хотя в двух других отрядах пелопоннесцев насчитывалось несколько тысяч человек[7], они, после того как их союзники исчезли с поля боя, не рискнули продолжать наступление и ретировались. Из рассказа Фукидида можно сделать вывод, что эпироты должны были играть в этой импровизированной армии роль застрельщиков, а также подвижных соединений: без них Кнем, спартанский офицер, командовавший пелопоннесцами, не решился продолжать боевые действия против акарнанцев, слывших искусными пращниками. Это сражение болезненно ударило по военному авторитету хаонов, и, вероятно, именно оно положило предел их гегемонии в Эпире.

Таким образом, эпироты являлись типичными «окраинными греками», и в способе, которым они вели войну, было больше варварскою, чем греческого. Да и в «геополитическом» отношении их земли не представляли для борющихся сторон какого-либо интереса. Племенные объединения эпиротов заключали соглашения то со спартанцами, то с афинянами, ничем при этом не рискуя.

Жители Эпира весьма в скромном количестве участвовали в походах Филиппа и Александра. Пока остальные государства Эллады истощали себя в междоусобной брани или заморских походах, эпирские племена постепенно накапливали тот запас энергии, который они выплеснут во время правления Пирра и который сделает их родину знаменитой.

Да и события первых десятилетий войн диалогов могли бы обойти Эпир стороной, если бы Эакид, отец Пирра, не вмешался в них в 317 г. Впрочем, этот период истории Эпира является своеобразным прологом к жизни нашего героя, поэтому на нем нужно остановиться подробнее.

* * *

Смерть Александра Македонского в 323 г. стала катастрофой для миллионов людей, живших в созданном им государстве. Что бы современные историки ни писали об эфемерности созданной им державы, пока жив был Александр, никому и не могла прийти в голову мысль, что уже через несколько лет его наследство будут растаскивать по кускам. Власть «сына Зевса» казалась незыблемой и даже естественной: недаром египтяне приняли его за своего исконного фараона (оракул в Фивах назвал его «сыном Аммона»), греки охотно именовали Александра «гегемоном» (т. е. вождем), а персидские сатрапы, перешедшие на его сторону, убеждали своих соотечественников, что несчастный Дарий, последний царь династии Ахеменидов, на смертном одре именно Александру передал регалии власти.

Ядром этого государства, безусловно, была армия. После начала похода Александра в Индию она, и так многонациональная, все разрасталась, в первую очередь за счет ираноязычных ополчений. Более всего Александр делал ставку на персов: вернувшись в Вавилон, он продолжил создавать персидскую фалангу, как противовес его сородичам-македонянам, из-за своеволия которых сорвалась экспедиция в долину Ганга.

Это вызывало ревность, однако, пока Александр был жив, любое недовольство можно было заглушить в зародыше. Строились планы новых походов, во время которых опасность, жажда славы и добычи сплотила бы войска. И, одновременно, вводилось единое денежное сообщение, восстанавливалась система управления, созданная некогда персами… Александр был не просто романтиком-завоевателем, он обладал вполне практично работающим умом и целым штабом помощников, которые могли дать дельный совет.

Но Александр умер. Его смерть стала настолько неожиданной, что вскоре возникли толки об отравлении. Кого только не подозревали в этом: особенно часто упоминают имена бывшего воспитателя царя, знаменитого Аристотеля, с которым в последние годы отношения Александра действительно ухудшились, и старика Антипатра, полномочного наместника Македонии. Антипатр многие годы обеспечивал спокойствие европейского «тыла» великого завоевателя, беспрепятственное поступление подкреплений в его армию, но не приветствовал восточные новшества при царском дворе. Сама возможность отравления, конечно, имелась: например, Олимпиада, мать Александра», была убеждена, что яд царю поднес Иол, сын Антипатра. Поэтому после своего возвращения в Македонию в 316 г. она надругалась над его останками. Однако события, произошедшие после смерти царя, заставляют сомневаться в правдивости этой версии. Заговор обычно имеет целью приход к власти какой-то политической силы, изменение государственного курса. Между тем столкновение между гетайрамй[8] и фалангой, имевшее место после смерти Александра, было вызвано скорее растерянностью среди его приближенных, чем стремлением к кардинальным переменам. У руля государства после смерти Александра в конце концов остались близкие ему лица. Должно было пройти несколько лет междоусобных войн, чтобы политическая ситуация в державе изменилась.

Сама болезнь Александра была, судя по пересказу царского дневника Плутархом, жесточайшей простудой, которую завоеватель получил на пиру у Медия, одного из своих друзей, и которую усугубил, пытаясь одолеть лихорадку при помощи бань (греческие бани напоминали современные турецкие: простудиться там было несложно). На то, что Александр имел склонность к таким простудам, указывает и его сухощавая комплекция, и повторяемая всеми биографами Александра история о тяжелом заболевании царя, искупавшегося «о время зимовки 334/33 г. в ледяной реке Кидн (Киликия).