Война зомби - [6]

На сей раз он брезгливо оттолкнул ее — перестарался, она свалилась на асфальт. Дан, смутившись, наклонился, чтобы помочь рыжей подняться, — и увидел, как на спине у нее расплываются алые пятна. Кровь. Одного взгляда хватило, чтобы понять: девушка мертва, кто-то застрелил ее, когда она прильнула к Дану.

А ведь мишенью был он. В рыжую попали по чистой случайности. По сути, она прикрыла его своим телом, спасла.

Смерть девушки осталась незамеченной для толпы. В шуме праздника грохотом выстрелов никого не удивишь. Вслед за очередью, которая едва не отправила Данилу на тот свет, загрохотали десятки выстрелов — ленинградцы дружно дали залп в воздух. Веселье продолжалось.

Дан метнулся влево, потом сместился вправо. Прикрываясь чужими телами, он продолжал двигаться вперед. Враг рядом и не стоит на месте. Дан вертел головой, высматривая лысых в черном. Минута — нет результата. Две, три… В глазах пестрело. Он уже отчаялся найти жену, когда сзади его хлопнули по плечу.

Сработали рефлексы, не единожды спасавшие Даниле жизнь. Резко обернувшись, он ударил прикладом автомата. Кому-нибудь другому раскроил бы череп, но Ашот был доставщиком и потому увернулся.

Будучи довольно упитанным малым, с виду неуклюжим, носатый однокашник Дана по Училищу обладал приличной реакцией. А что касается его меткости, Дан ему даже завидовал. В одном Ашота обделила природа — всякого рода транспортные средства толстяк водил не очень-то хорошо. Зато он пользовался удивительной популярностью у девушек.

— Эй, ты чего автоматом машешь?! — Отпрыгнув на безопасное расстояние, Ашот поднес ко рту ополовиненную бутылку с отнюдь не родниковой водой. Оторвав от губы косяк, поправил автомат на плече и расплылся в добродушной улыбке. — Ни фига себе, братишка! Ну, ты отрываешься! — Он окинул взглядом полуобнаженного босого Дана. — А говорил, не куришь. На-ка, еще затянись! — Протянул самокрутку. — А я на променад вышел, наши рядом, в кабаке… А мне скучно, мне женский коллектив нужен. Где моя Ксю? Почему она в Москве? Я так хочу обнять ее…

У Ашота роман с Ксю, аппетитной блондинкой из харьковского отряда вольников Гурбана. Ксю не только красавица, но и в технике разбирается на ура — из мясорубки пулемет сделает, если надо. И что она нашла в толстяке, на брюхе которого ни один ремень не сойдется? Женская душа — потемки…

И тут Ашотик выдал то, от чего у Дана холодок по спине пробежал:

— Брат, ты с Маришей поссорился, что ли?

А ведь Дан собирался уже отмахнуться от товарища и отправиться дальше на поиски, но теперь, конечно, чуть ли не прирос к асфальту. Неспроста Ашот про Маришу вспомнил, ой неспроста.

Боясь спугнуть удачу, Дан спросил как бы невзначай, не выказывая волнения:

— С чего ты взял вообще?

— А чего она тусуется с какими-то лысыми жлобами? Ну, ты даешь, брат! Совсем не ревнивый? Да я бы на твоем месте вот этими руками…

— Где ты их видел?

— Да вон там. — Ашот неопределенно махнул. — В подъезд они зашли.

— Покажи! Веди туда! — Данила схватил друга за локоть. На сей раз толстяк, несмотря на свою хваленую реакцию, попался.

— Не-а. — Ашот вырвался. — На кой мне семейные разборки? Это ж кем надо быть, чтобы жена в первую же ночь изменила с какими-то засранцами?

— Ее похитили, — сквозь зубы сцедил Дан.

Ухмылка сползла с круглого лица. Ашот наконец-то понял, что случилось нечто из ряда вон, что Дан не просто так гуляет по Питеру в одних только штанах.

— За мной, брат. — У толстяка отлично получалось проталкиваться через толпу, пусть поредевшую, но довольно плотную. Его косяк, словно труба Острога-на-колесах, испускал клубы дыма.

Данила не отставал.

Выплюнув окурок, Ашот сдернул с плеча автомат и с ходу нырнул в подъезд неказистой кирпичной пятиэтажки, древней, как весь мир до Псидемии. На входе дверь отсутствовала. Свет не горел ни в одном окне. Дом заброшенный, нежилой.

— Ты точно здесь Маришу видел?

Не дождавшись ответа, Дан поспешил за толстяком.

В подъезде было пыльно, паутина свисала с потолка — это все, что просматривалось благодаря освещению с улицы. Стоило чуть подняться по лестнице — и стало темно, как в тылу у африканского зомбака. Может, кого другого это и смутило бы, но не доставщиков, обученных сражаться с завязанными глазами, на ощупь, доверившись развитому слуху.

Чуть опережая Данилу, сопел Ашот. Толстяк двигался слишком медленно. Так медленно, что вообще остановился — Дан уткнулся ему в спину.

— Ты чего?

— Тс-с! — шикнул Ашот.

Дан замер. Секунда, две, три… Ничего.

Он отодвинул толстяка, чтобы не стоял на пути.

Послышался крик Мариши, приглушенный, на грани восприятия. Дан рванул на звук, перепрыгивая через три ступеньки. Четвертый этаж. Здесь! Ударил плечом в дверь. Обитая ветхим дерматином, она ввалилась в квартиру неожиданно легко — от ржавых петель мало что осталось. Вместе с дверью на паркет упал Данила, сразу откатился к стене — и не напрасно: через миг после маневра автоматная очередь искромсала дерматин, выдрала из-под него поролоновые клочья.

Ашот отступил, исчез во мраке лестничной клетки. Ранили его, что ли? Очень может быть. Дан вот точно — мишень, лучше не бывает. Опасаясь попасть в Маришу, он выпустил очередь в потолок, рассчитывая так отвлечь похитителей. Сверху посыпалась штукатурка. Коридор заволокло меловой дымкой.