Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923 - [116]
Люди говорили о том, в каком напряжении они живут, вынужденные садиться на поезд, имея по револьверу в каждом кармане, издавать приказы, запрещающие гражданскому населению ходить по улицам, держа руки в карманах, ограничивать отпуска, открывать курсы по подготовке к партизанской войне, напоминать офицерам о необходимости практиковаться в стрельбе из револьверов, — причем все эти предосторожности по-своему лишь сильнее обостряли существующие страхи>{750}. Многие отмечали, что вообще не имели понятия о том, куда их посылают и что они там будут делать>{751}. Эрнест Мерилл Рэнсфорд из Суффолкского полка прибыл в Ирландию после Месопотамии и Индии. Он сетовал на отсутствие «переднего края», на то, что постоянная угроза не дает людям покидать казармы, отчего у них почти не имеется возможности для тренировок и отдыха, на слабую дисциплину, болезни и низкий боевой дух. Сам он ранил себя в ногу и едва избежал трибунала, сумев доказать, что это был несчастный случай, но наблюдал множество случаев «самострела»: люди были готовы на все, лишь бы вернуться домой>{752}. Другие отмечали, что не знали, как реагировать на эту войну: вся прежняя подготовка оказалась на ней совершенно бесполезной. Жаловались на то, что их готовили к окопной войне, и многие просто не соответствовали своей новой роли. Заместитель генерал-адъютанта писал после одного инцидента со стрельбой:
Все они были взвинчены, распалены и делали то, к чему привыкли во французских траншеях. В данных обстоятельствах нельзя привлекать их к уголовной ответственности, но они не годятся для выполнения полицейской работы — да и годится ли для нее кто-либо из вспомогательного дивизиона?>{753}
Они были встревожены и выбиты из колеи насилием, с которым сталкивались, и это влияло на те формы, которые принимала деятельность британских военизированных сил в Ирландии, сильнее, чем некоторым хотелось бы признать. Крэйг-Браун из Эссекского полка писал домой: «…после нашего отбытия из Олдершота заметно возросло число случаев пьянства»>{754}. Половник Кертис признавал, что «в данных обстоятельствах даже самые смелые готовы успокаивать свои нервы выпивкой»>{755}. Многие не скрывали своего отчаяния и отсутствия гордости за то, что видят, в чем участвуют и что делают. «Войска, разорившие Фермой, — писал Крэйг-Браун, — <…> скатились до уровня бошей», но, «конечно, тем булавочным уколам, которые готовы терпеть войска, тоже есть предел»>{756}. Провокации и отчаяние ложились на плечи бойцов непосильным бременем. Военизированное насилие изменило природу солдата, подрывая дисциплину, боевой дух и структуру войск до такой степени, что Хью Чарльз Напье Троллоп из Суффолкского полка отмечал: «…в результате ирландской войны армия настолько деградировала, что батальонные учения, за исключением отработки одного-двух статичных батальонных построений, были сочтены нецелесообразными»>{757}. В глазах некоторых из этих людей насилие, с которым они встречались, — а может быть, одна лишь его угроза или слухи о нем — разрушало самую сущность армии и армейской службы. Фредерик Э.С. Кларк из Эссекского полка выразился откровенно: «Я сам себе не нравился в Ирландии. Думаю, что все остальные тоже сами себе не нравились»>{758}.
Эти свидетельства подводят нас к намного более широкому определению военизированного насилия, не связанному с конкретными группами или организациями. Тем не менее по-прежнему считается, что единственными британскими военизированными формированиями были вспомогательный дивизион и «Черно-коричневые». В глазах большинства обозревателей эти группы — особенно офицеры и кадеты вспомогательного дивизиона — своей формой и своим обликом резко отличались от регулярной полиции — и в то время, и в смысле последующего конфликта. Более того, они отличались от полиции не только своей внешностью и жалованьем, которое во вспомогательном дивизионе составляло 1 фунт в день и было феноменальным само по себе, делая это формирование на тот момент самой высокооплачиваемой силой такого рода в мире. Но что было необычного в их службе и в насилии, к которому они прибегали? Какими отличительными чертами обладало это конкретное военизированное насилие, если носителями военизированного насилия были только эти части?
