Война Владигора - [39]

«Ага, видать, с жизнью прощался, когда шептал. Молился по-своему», — понял Млад.

Он по-прежнему не собирался убивать своего противника. Даже наоборот — если бы ему удалось собрать еще штук пять таких угор, можно было бы обменять их на князя, в случае если Владигора захватили как пленника.

Невдалеке был низкий лесок. Млад уложил угору в сани, накрыл его шкурой, взял оленей за длинный тонкий ремень, сел на своего коня и поехал со всем этим обозом в сторону леска. Лиходей, наблюдавший за боем, следовал сзади. В леске Млад привязал накрепко оленей и своего коня, еще раз проверил, как связан угора, и решил, что подождет еще чуть-чуть, а потом начнет действовать.

Второго угору удалось повязать намного легче. Завидев новую упряжку, едущую все в ту же сторону, где стояли шатры из меха, Млад надел угорский балахон и бросился ей наперерез. Он размахивал руками и кричал, что в голову приходило.

Угора заметил его и повернул к нему своих оленей. Поравнявшись с Младом, так же как первый, он затормозил деревянным шестом и соскочил с саней. Млад молча подошел к нему, изображая дружескую улыбку, обнял, как родного, и тут же завернул ему руку за спину. Противник гневно заверещал на своем языке. Млад, не слушая, вязал ему руки, потом ноги и приговаривал, как бы оправдываясь:

— Ты пойми, мне своего князя освободить надо. Я тебе больно не сделаю, ты только не дергайся.

Угора, словно поняв чужую речь, притих и перестал сопротивляться.

Млад отвел и этого противника в лесок и оставил его на небольшом расстоянии от первого, чтобы они не могли переговариваться.

Со следующими ему повезло. Их было двое. Поначалу Млад даже заколебался, увидев их. Но отступать было поздно. Первым с саней сошел одетый в нарядные белые шкуры старик. Другой, одетый, наоборот, в рванье, сидел на санях свесив ноги и равнодушно смотрел на борьбу Млада со стариком. Старик был юрок, и Младу не сразу удалось схватить его за руки. Но когда Млад подступил и к молодому, тот неожиданно сплюнул и, глянув из-под рваного капюшона, спросил:

— Синегорец, что ли?

— А если и синегорец, так что? Или ты тоже синегорец? — ответил вопросом на вопрос Млад, пораженный, что слышит родную речь.

— Ну, — подтвердил молодой. — Я раб его. — И он кивнул на связанного старика. — Может, ты его и порешишь? — хмуро попросил соотечественник.

— Мне он живой нужен.

— Ну как знаешь. — Парень снова сплюнул. — Прежде-то у меня господин был ничего себе, а этот — такая паскуда. С каких это пор синегорцы тут разбойничать стали?

— Я не разбойничаю, мне надо князя выручать.

— Это который Владигор, что ли? Или теперь у вас другой князь?

— Владигор, — подтвердил Млад.

— А как он сюда добрался, да и ты с ним? — удивился парень. — К нам все горные проходы закрыты. Ну ладно, вяжи меня, что ли. — И парень протянул руки. — Мне все одно, у кого в рабах состоять. А эту паскуду, моего хозяина, — береги. Оленей за него тебе бы много дали. — И парень что-то сказал своему хозяину по-угорски. Тот попробовал лягнуть его связанными ногами, но не дотянулся.

Теперь оставалось взять пятого пленника, и можно было бы идти договариваться об обмене.

С пятым угорой Младу не повезло. До темноты никто так и не проехал мимо.

Там, где стояли шатры из меха, горели костры, их иногда заслоняли человеческие фигуры. И Млад, натянув пониже капюшон, решил отправиться на разведку. Ступая по снегу, он жалел, что не выспросил парня об оленьих командах. А с другой стороны — человек, подъехавший на чужих оленях, сразу бы вызвал подозрение.

Это же надо было такому случиться, чтобы временной колодец оказался именно в том месте, где угоры остановились на отдых. И если прямо на их глазах Лиходеюшка вырос из-под земли рядом с санями, то голова Владигора пришлась аж на середину саней. И пока он выкарабкивался из них при всем своем оружии, местные воины навалились на него со всех сторон. Подходи они поодиночке, он бы их всех разбросал. Но, придавленный общей массой, не мог и с места сдвинуться.

Он лежал на снегу, связанный кожаными ремнями, а они обсуждали, что им сделать с бледнолицей нечистью. Владигор знал, что по их вере нечисть была именно бледнолицей и появлялась обычно из-под земли.

Особенно неистовствовал маленький слюнявый человечек с выбитыми зубами. Он несколько раз подбегал к Владигору и пинал его ногами, одетыми в меховые сапоги. Князю было не больно, но унизительно.

— Есть тут кто-нибудь, кто говорит по-синегорски? — несколько раз спрашивал князь, все так же неподвижно лежа на снегу.

По-синегорски угоры не говорили, но, заслышав человечью речь, решили его сразу не убивать. Тем более что и кола осинового, который полагалось воткнуть в сердце нечисти, чтоб она больше не восставала из-под земли, у них при себе не было.

Трое воинов забросили его на сани, обоз снялся и помчался вдаль.

«И Млада не предупредил!» — с досадой подумал князь.

Единственное, что успел он сделать, это приказать Лиходею держаться подальше, едва только коня попробовали поймать арканом. Владигор знал, что угоры обожают лошадиное мясо. Лиходей послушался команды и остался где-то позади.

БОИ У СТОЛБА