Война в Зазеркалье - [50]

Лейзер бросился в кабинет записывать ответы – видно, ему была знакома эта игра. Как только он вышел, Эйвери сказал Холдейну агрессивным тоном:

– Это были вы. В конце звучал ваш голос.

– В самом деле? – Может, Холдейн и правда не обратил внимания.

Потом были другие пленки, от них веяло смертью: торопливый топот по деревянной лестнице, шумно хлопающая дверь, короткий щелчок и вопрошающий женский голос, таким тоном спрашивают у гостя, с чем он будет пить чай, с лимоном или молоком: «Что это был за звук: дверная защелка? Затвор пистолета?»

Лейзер поколебался и сказал:

– Это дверь, просто хлопнула дверь.

– Это был пистолет, – возразил Холдейн. – Девятимиллиметровый автоматический браунинг. Щелкнула заправляемая обойма.

Днем Лейзер и Эйвери впервые пошли прогуляться по окрестностям Порт Медоу. Это была идея Холдейна. Они быстро шагали по высокой траве, ветер ворошил волосы Лейзера. Дул холодный ветер, но дождя не было; стоял ясный день, только без солнца; нависшее над равниной небо казалось темнее земли.

– Я вижу, вы здесь не в первый раз, – сказал Лейзер. – Учились здесь?

– Да, в университете.

– Что изучали?

– Иностранные языки, в основном немецкий.

Они поднялись по лесенке и вышли на узкую тропинку.

– Вы женаты? – спросил он.

– Да.

– Детишки?

– Один мальчик.

– Джон, скажите мне одну вещь. Когда капитан Хокинс наткнулся на мою карточку… что произошло?

– Не понял?"

– У вас ведь там картотека на всех, как она выглядит? Карточек, наверно, целый вагон.

– Они стоят в алфавитном порядке, – беспомощно сказал Эйвери. – Самые обычные карточки. А что?

– Он сказал, что меня помнят. Старые сотрудники, Он сказал, что я был лучшим. Так кто же меня помнит?

– Все помнят. У нас существует отдельная картотека для лучших. Практически все в Департаменте знают о Фреде Лейзере. Даже новички. Люди с таким послужным списком, как у вас, не забываются. – Он улыбнулся. – Вы будто всегда присутствовали, Фред.

– Джон, скажите мне еще вот что. Я не хочу перегибать палку, но все же… Мог бы я быть полезен вам там внутри?

– Внутри?

– Ну, в Конторе, среди вас. Но, кажется, для этого надо родиться таким, как капитан.

– Боюсь, именно так, Фред.

– Какой марки машины у вас там, Джон?

– Марки «хамбер».

– «Хоук-хамбер» или «снайп-хамбер?»

– Хоук.

– Только четырехцилиндровые? У «снайпа» движок будет помощнее.

– Я не говорю об оперативных машинах, – сказал Эйвери. – У нас большой выбор транспорта для специальных заданий.

– И фургоны?

– Именно.

– А сколько времени уходит на… Сколько ушло на вашу подготовку? Вот вы, к примеру, недавно вернулись с задания. Сколько вас готовили?

– Извините, Фред. Этого я не могу сказать даже вам.

– Не беспокойтесь, я не обидчивый.

Они миновали церковь, стоящую на холме у дороги, обогнули вспаханное поле и, усталые, но умиротворенные, вернулись в уютный Дом Мотыля, где их приветливо встретил камин, обрамленный золотистыми розами.

Вечером они перешли к занятиям по развитию зрительной памяти: то в автомобиле проезжали мимо сортировочной станции, то ехали в поезде вблизи аэродрома; потом они отправлялись на прогулку в неизвестном городе и вдруг обнаруживали, что видят какую-то машину или какое-то лицо не в первый раз, хотя его черты не запомнились. Порой на экране возникали и молниеносно исчезали разрозненные предметы, при этом звучали голоса, казавшиеся знакомыми по пленкам, однако голоса и изображение никак не были связаны между собой, так что внимание рассеивалось и было трудно отбирать нужную информацию.

Так завершился их первый день, похожий на ряд последующих: беззаботные, радостные дни для них обоих, дни честного труда, когда осторожность в их взаимоотношениях постепенно сменялась растущим расположением, а мальчишеские навыки снова превращались в орудие войны.

* * *

Для занятий рукопашным боем они сняли небольшой спортивный зал недалеко от Хедингтона, который Департамент использовал во время войны. Инструктор приехал на поезде. Все называли его «Сержант».

– Я не хочу быть любопытным, но возьмет ли он с собой нож? – вежливо спросил он. У него был валлийский выговор.

Холдейн пожал плечами:

– Все зависит от него самого. Нам бы не хотелось забивать ему голову лишними вещами.

– Нож – это очень надежное оружие. – Лейзер все еще был в раздевалке. – Если, конечно, он умеет им пользоваться. И фрицам он всегда не по душе. – В руках у него был небольшой чемоданчик, он старательно распаковал его, как коммивояжер, заботящийся о своем товаре. – Весь секрет в том, что никогда не надо брать слишком длинный нож, сэр. Клинок должен быть обоюдоострым и плоским. – Он выбрал один нож и поднял его вверх. – Вообще-то говоря, навряд ли можно найти оружие лучше этого. – Лезвие ножа было широким и плоским, как лавровый лист, с узкой шейкой у рукоятки, что делало его похожим на песочные часы; рукоятка была ребристой, чтобы не скользила в руке. Причесываясь на ходу, к ним подошел Лейзер. – Вы когда-нибудь держали в руках что-нибудь подобное?

Лейзер внимательно посмотрел на нож и кивнул. Сержант пристально взглянул на него:

– А ведь мы с вами встречались. Меня зовут Сэнди Лоу. Я тот самый «проклятый валлиец».