Война в Арктике, 1941–1945 - [10]

Потери в людях переживаются особенно тяжело. Всего погиб 121 человек (при численности экипажа свыше двухсот моряков. — В.К.). Были контуженные… Мы получили горький урок. Противник перехитрил нас Его самолеты, пользуясь данными разведки, подошли со стороны солнца и вошли в пике. Наши посты ВНОС обнаружили их поздно. Да и постов было мало. Береговые зенитчики и зенитчики корабля успели сделать лишь по нескольку выстрелов. Конечно, противовоздушная оборона была слаба… К самолетам мы стали относиться с некоторым пренебрежением. Это пренебрежение и проявилось в тот злополучный день 20 июля. "Стремительному", как только прошел вражеский самолет-разведчик, надо было переменить место стоянки. Я должен был понять место и дать командиру такое приказание, коль он сам не догадался это сделать» (Головко, с 53—55).

Несомненно, подобная участь угрожала ледоколам Главсевморпути «Сталин» (капитан Понамарев) и «Ленин» (капитан Хромцов), проходившим ремонт и установку вооружения на судоремонтном заводе этой организации в Росте, тогда пригороде Мурманска, но из Берлина вовремя поступил приказ не бомбить этот завод, поскольку немцы сами намеревались использовать его с захватом Мурманска. Главное управление Северного морского пути (ГУ СМП) даже в военных условиях оставалось самостоятельной организацией, у которой с Северным флотом из-за этого были сложные отношения, тем более что Головко знал о симпатиях Сталина к Папанину, тогда его начальнику. Военная обстановка в Мурманске описана многими участниками событий, из которых в качестве иллюстрации мы используем самую незначительную часть. Так, механик «Ленина» Чиженко вспоминал, что «во время стоянки в порту Мурманск ледокол находился в полной боевой готовности и огнем своих орудий отражал налеты фашистских самолетов, которые сбрасывали бомбы на город и на суда, находившиеся в Кольском заливе. В один из таких налетов на ледокол устремились три самолета с целью вывести из строя корабль. На верхнем мостике ледокола находился командир ледокола Хромцов, который, умело управляя и маневрируя кораблем, умело избегал попадания бомб, а также совместно с командиром артиллерии вел огонь по фашистским самолетам» (Николаева, Хромцова, с. 104).

Из судовою журнала «Ленина»: «В 02 ч. 40 мин. внезапным налетом от норда вражеских пикирующих бомбардировщиков в количестве 6 самолетов подверглись бомбежке и пулеметному обстрелу. Две бомбы из сброшенных самолетами взорвались в воде по левому борту в 2—3 кабельтовых… В 09 ч. 55 мин. снова воздушная тревога…

В 15 ч. 45 мин. в воздухе появились вражеские самолеты, по которым стреляют зенитные орудия. Дано несколько залпов из орудий ледокола. В 21 ч. 45 мин. переход на другую якорную стоянку.

23 / VII.41. На рейде СРЗ Роста. Кольский залив.

… В 00 ч. 35 мин. появились с юга 9 вражеских самолетов, по которым открыт огонь как с береговых батарей, так и с нашего корабля. В 01 ч. 05 мин. появился второй эшелон вражеских самолетов с юго-запада в составе 5 бомбардировщиков и 5 истребителей. По ним также открыт огонь…» (там же, с. 104) и т.д. и т.п. практически ежедневно на протяжении почти двух месяцев. Оставаться в Мурманске было крайне опасно, тем более что на трассе Севморпути без ледоколов было невозможно обойтись.

Для подготовки их к навигации один из видных руководителей Главсевморпути А.И. Минеев накануне войны с этой целью направился в Мурманск, где ему, однако, неожиданно пришлось решать совсем иные задачи. «По прибытии в Мурманск, — писал он впоследствии, — я получил от начальника ГУ СМП закрытый телеграфный приказ — выводить ледоколы в Арктику вдоль берега материка якобы под защитой береговых батарей. Решение было явно ошибочным. Однако, отменить его в Мурманске было некому. Пришлось обратиться по этому поводу к командованию Северного флота. Добрался до Полярного, где находилось командование Северного флота. Через некоторое время меня принял командующий контр-адмирал А.Г. Головко. У него уже находился начальник штаба С.Г. Кучеров. Докладываю о приказе Главсевморпути выводить суда под берегом Головко, пристально глядя на меня, спрашивает:

— А вы с этим согласны?

— Нет.

— В самом начале войны мы рискнули отправить в Архангельск несколько гражданских судов и ни одного не потеряли, теперь же под берегом все время шныряли корабли противника, и плавание здесь было по крайней мере рискованным. Что вы предлагаете?

— Самое главное, по-моему, выйти из залива и незаметно оторваться от берега. А в море, вдали от обычных путей, только случай может подвести, — сказал я.

— Правильно, — подтвердил командующий.

— Ну а дальше что? — спрашивает, не глядя на меня, Кучеров.

— Дальше суда последуют в направлении Земли Франца-Иосифа. Пройдя половину расстояния между Землей Франца-Иосифа и Новой Землей, свернут на восток и, миновав меридиан мыса Желания, направятся на Диксон.

Командующий пригласил начальника оперативного отдела флота капитана второго ранга Румянцева. Приказание было лаконичным:

— Приготовьте документы для вывода ледоколов. Минеев вам поможет. По готовности доложите.

Через час документы были готовы. Снова пришли к Головко. Румянцев разложил перед командующим документы и начал доклад. Но Головко движением руки остановил его и заметил: