Война: ускоренная жизнь - [191]

Ваш сын, при первой атаке немцев подбивший фаустпатроном немецкий танк, был при этом легко ранен автоматной очередью в голову и правую руку. Его перевязали бойцы, он остался в траншее, от эвакуации на БМП (батальонный медицинский пункт. — Авт.) он отказался и, несмотря на потерю крови, до конца остался в бою.

При повторных атаках немцев на участке 2-го батальона сложилось критическое положение. В строю осталось менее 30 человек, из 7 офицеров 5 были убиты или тяжело ранены. Принявший на себя командование батальоном лейтенант Журкин через связного доложил мне, что люди стоят насмерть, но немцы продолжают атаковать превосходящими силами с бронетранспортерами, станковые пулеметы разбиты, гранаты на исходе, он боялся, что не выдержит, и просил немедленной поддержки. Я послал в батальон агитатора полка, станковый пулемет с расчетом (из 3 человек), ящики с патронами и 15 противотанковых гранат. Другой действенной помощи я оказать батальону не мог.

При четвертой или пятой атаке немецких танков лейтенант Смирнов, приняв командование ротой, заметил, что фаустпатронов осталось мало, бросился в отсеченную вторую траншею, где хранился ротный запас фаустпатронов. С тремя снарядами на плече он бегом возвращался по ходу сообщения к пулеметной площадке взвода, откуда сержант Жуганов, рядовые Мышко и Тишин изготовились к отражению атаки немцев.

В тот момент, когда он выскочил из-за угла в траншею, сержант Жуганов произвел с бруствера пуск фаустпатрона по немецкому бронетранспортеру, при этом огненный луч на расстоянии нескольких метров поразил Вашего сына в область живота.

Он прожил после этого всего две-три минуты, медицинская помощь ему не оказывалась, ничего поделать было нельзя, так как огненным лучом был пережжен позвоночник. По словам рядового Крячко, подбежавшего к нему, он тихо повторял одни и те же слова: «мама» или «мамочка» и «прости меня». Никаких просьб перед смертью лейтенантом Смирновым высказано не было.

Как мне стало известно, в своем донесении от 30 апреля нач. политотдела дивизии обвинил меня, что второй батальон в трудную минуту был оставлен без поддержки. Это не соответствует действительности. Перед тем мною по рации был получен приказ командира дивизии и боевое ориентирование. Кодом было сообщено, что немцы смяли правый фланг полка и прорвались в глубину боевых порядков, что немецкие самоходки подожгли трехэтажное здание, где размещалось свыше сотни раненых бойцов и офицеров дивизии. В бинокль я сам видел, как здание горело, а раненые выбрасывались из окон. Командир дивизии приказал бросить весь имеющийся у меня резерв в район медсанбата, чтобы защитить раненых и не дать немцам прорваться дальше в глубину нашей обороны, но к тому времени полковые резервы были полностью исчерпаны.

В действиях серж. Жуганова, подбившего фаустпатроном немецкий бронетранспортер, как мною, так и назначенной командиром дивизии проверкой и расследованием никакой вины не найдено. Возможность террористических намерений с его стороны в отношении Вашего сына офицер контрразведки Смерш полка капитан Филимонов полностью исключает.

27 апреля с.г. Ваш сын был похоронен в районе городского дворика дер. Шлодиен, восточнее города Менха-узель, в индивидуальной могиле с отданием воинских почестей. Место было выбрано наилучшее — под деревом, на возвышении. Могила по периметру аккуратно задернована. Установлен временный надмогильник — пирамида с надписью: «Лейтенант Смирнов Владлен Александрович 23.12.25 г. — 27.04.45 г». (Специально сделанная фотография после усадки могилы прилагается.)

В дальнейшем надгробие на могиле лейтенанта Смирнова будет улучшено.

За отличные боевые действия и самоотверженность, проявленные в бою 27 апреля с.г., Ваш сын был посмертно представлен к награждению орденом Отечественной войны 1-й степени. 2 мая с.г. это представление приказом командира корпуса № 028-Н было реализовано. Орденский знак (№ 340 069) нами получен и вместе с временным удостоверением № Е 614 833 высылается Вам для постоянного хранения. Одновременно высылается и временное удостоверение № Е 613 901 к медали «За отвагу», которой Ваш сын был награжден 19 марта с.г.

Личные вещи сына, не являющиеся табельным имуществом, как-то: гармошка губная трофейная, свитер шерстяной домашней вязки, часы трофейные офицерские «Сильвана», шарф шерстяной, нож финский самодельный, перчатки кожаные, подшлемник шерстяной домашней вязки находятся на складе хозчасти полка. Выполнить Ваше приказание и раздать их товарищам Вашего сына в батальоне не представляется возможным, так как в бою 27 апреля личный состав батальона почти весь был уничтожен, оставшиеся в живых 6 человек находятся в госпиталях. По этому вопросу ожидаю Вашего нового распоряжения.

29 писем и 7 фотографий, в том числе и три лично Ваших фотографии в генеральской форме, упакованы в пакет, опечатанный сургучными печатями, и 6 мая фельдсвязью отправлены на Ваше имя в штаб армии.

В заключение считаю необходимым доложить, что Ваш сын, прибыв в полк из училища необстрелянным лейтенантом, за два месяца участия в боях заслужил авторитет офицера-гвардейца. Он стойко и терпеливо переносил все тяготы боевых действий и окопной жизни, во всех боях вел себя мужественно и находчиво, как комсомолец принимал активное участие в изготовлении наглядной агитации и выпуске боевых листков в роте. Память о нем навсегда сохранится в сердцах всех, кто его знал.