Война с продолжением - [154]

Все эти факторы претерпели существенные изменения на втором этапе решения турецкой проблемы. Эти изменения были связаны с крахом Севрского договора и происходили следующим образом:

1. Проблемы арабских стран Ближнего Востока практически утратили международный характер после окончательного распределения мандатов в 1920 году. Оставшиеся вопросы вытекали из факта соседства британских и французских подмандатных владений. Суть Восточного вопроса теперь в основном сводилась к выработке отношения великих держав к турецкому национализму. Военные успехи кемалистов в Киликии, на Кавказе и их первая победа над греками при Иненю заставили Англию и Францию признать ошибочность его недооценки на предыдущем этапе. Таким образом, теперь решение проблем Ближнего Востока было невозможно без учета интересов самой Турции, которая из объекта дележа превращается в самостоятельный субъект международных отношений.

2. Как показывал опыт, по отношению к кемалистам великие державы могли использовать либо «кнут», либо «пряник». Выбор того или иного «орудия» зависел от многих факторов: степени опасности кемалистского движения для каждой из держав; их оценки ситуации на Востоке; выгод, которые могла получить та или иная держава от победы или поражения Кемаля; и, наконец, хода решения других проблем, в интересах которого можно было использовать ситуацию в Турции. Поскольку все эти факторы для Англии и Франции были неодинаковы, то и отношение их к кемалистской революции было различным. Главной целью Англии сначала было уничтожение кемалистского движения, а затем его принуждение к частичному признанию Севрского договора с незначительными изменениями за счет Греции. Сражение на Сакарье сильно осложнило выполнение этой задачи, а окончательный разгром греков выглядел как поражение всей британской политики на Востоке. Но на Лозаннской конференции Керзон смог добиться определенных успехов, поскольку Англия должна была отстаивать только свои непосредственные интересы, а не интересы своей средиземноморской союзницы.

В то же время в политике Франции во все большей мере проявляется стремление к самостоятельности. На Востоке оно проявилось в ясно выраженной и последовательной линии на ревизию, если не полную отмену Севрского договора и в стремлении к сепаратному соглашению с кемалистами. Первые явные признаки новой ориентации французской политики проявились в ноябре 1920 года, когда Лейг попытался использовать возвращение к власти в Афинах короля Константина как предлог для ревизии Севра. Более ясно эта тенденция проявилась при Бриане, который во время Лондонской конференции в апреле — мае 1921 года заключил с представителем Анкары сепаратный мирный договор, передававший Турции Киликию (таким образом, пересматривалась севрская граница) в обмен на некоторые привилегии для Франции в этом районе. Отказ Анкары ратифицировать этот договор не изменил политики Франции, которая не остановилась перед дальнейшими уступками ради заключения в октябре 1921 года нового, приемлемого для кемалистов договора в Анкаре, что вызвало бурное негодование англичан. После этого Франция стала негласно снабжать кемалистов оружием и всячески способствовать их успехам. При Пуанкаре протурецкая направленность французской политики только усилилась. Кульминацией англо-французских разногласий в турецком вопросе стало поведение Франции во время Чанакского кризиса и переговоров в Мудании, когда французы сначала вывели свои войска из Чанака, оставив англичан один на один с кемалистами, а потом проявили неприемлемую для англичан уступчивость в территориальных вопросах, надеясь заранее расположить к себе турок перед тем, как на мирной конференции речь зайдет о финансах и концессиях. «Единый фронт» Англии и Франции, созданный накануне Лозанны, был весьма непрочен. Своим появлением он был обязан необходимости английской поддержки в важных для Франции финансовых и экономических вопросах, а также в германской проблеме. Но реально Лозаннская конференция оказалась для Франции своеобразным «дипломатическим Чанаком». Франция должна была один на один почти безуспешно добиваться от турок выполнения своих требований, а Англия, добившись желаемых результатов в вопросе о Проливах и выведя мосульский вопрос за рамки конференции, не оказала французам почти никакой дипломатической поддержки в единоборстве с турками. Таким образом, стремление Франции к внешнеполитической самостоятельности не принесло ей ощутимых выгод.

3. Именно в это время ярко проявилась черта, свойственная международным отношениям межвоенного периода. Отношения между великими державами в заморских странах (будь то на Тихом океане, в Китае, Африке или на Ближнем Востоке) теперь были непосредственно связаны с проблемами Европы. В Европе же главной международной проблемой, определявшей отношения между Англией и Францией, была германская. Нерешенность таких вопросов, как германские репарации и безопасность западных границ Франции, давала Великобритании дополнительный рычаг давления на Францию, в том числе и в Восточном вопросе. Связь между этими проблемами стала особенно видна, когда в 1921–1922 годах обсуждались планы широкомасштабного англо-французского союза и Великобритания одним из главных условий выдвигала пересмотр Анкарского соглашения. При Пуанкаре эта связь стала еще крепче, в особенности при обострении репарационной проблемы в августе 1922 года и спустя несколько месяцев, когда проблема репараций была использована консервативным правительством Великобритании для создания «единого фронта» союзников накануне Лозаннской конференции, хотя открытая сделка, которую предлагал Пуанкаре, была отвергнута. Провал Парижской конференции по репарациям в начале января 1923 года вскоре повлек за собой и временный распад «единого фронта» союзников в Лозанне, и, наконец, «увязание» в рурской авантюре сделало Францию почти полностью беспомощной на завершающем этапе Лозаннской конференции. Таким образом, Восточный вопрос стал зеркальным отражением Германского. И в Европе, и на Востоке одна из держав настаивала на наиболее полном исполнении мирного договора, а другая фактически поощряла реваншизм побежденной страны. Только в Европе первую роль играла Франция, а вторую — Великобритания, а в Азии все было наоборот.