Война с невидимым врагом - [9]

Перед смертью не надышишься. Смешно!

Когда человек видит свой конец, ему должно быть не до еды.

Он прошел мимо охраны как всегда, в девять утра. Кивнул охранникам всех трех отрядов, переминаясь, подождал у каждой двери. По инструкции охранники должны были спросить его пропуск и изучать его несколько минут, несмотря на то, что хорошо знают его. Но это правило перестало быть строгим после того, как Кейн изорвался, когда его шурин спросил у него пропуск в семнадцатый раз за день. Теперь охранники лишь кивали знакомым и бросались на тщательную проверку только к незнакомым для них лицам.

В раздевалке он снял пальто и шляпу и повесил их в металлический шкафчик, потом натянул на себя рабочий халат темно-зеленого цвета с металлической круглой бляхой на груди. Затем прошел по коридорам мимо еще нескольких охранников и отворил темно-зеленые двери. Дальше миновал хорошо оборудованную лабораторию и, наконец, дошел до большого помещения в глубине. Помещение по своим раз-мерям напоминало авиационный ангар. Кейн и Портер были уже там, они водили карандашами по чертежу, разложенному на скамейке, обсуждая что-то в устройстве, стоящем в центре зала.

Блестящий металлический объект напоминал нечто среднее между автомобильным двигателем и длинноствольной зениткой. Но его вид не мог никого обмануть. Любой грамотный специалист-баллистик после краткого изучения мог понять назначение этого устройства. Ряд маленьких ракет, стоящих у основания устройства, выдавал его предназначение с головой: снаряды без гильз.

Кейн прекратил ворчать на Портера и повернулся к Брансону:

— Ну, вот еще един непризнанный гений, — сказал он. — Да будет вам известно: мы пришли наконец к решению проблемы.

— И какое же это решение? — спросил Брансон.

— Или же корпусы ракет должны быть направляющие, или же их надо делать из сплава, опадающего минимальное трение, — улыбнулся Кейн. — Как специалисту в области сплавов теперь тебе и карты в руки. Так что давай, дерзай!

— Очень хорошо. Сделаю, если, конечно, смогу.

— Но нам надо обскакать Хиндельмана, — заметил Портер, — если они смогут стабилизировать полет снарядов самостоятельно, то это можно просто выбросить, — он махнул рукой в сторону установки. — Ракеты будут управляемыми, и тогда нужна всего лишь стартовая установка, чтобы получилась гигантская базука.

— Я не специалист во взрывчатых веществах, но не понимаю, чем этот способ лучше нашего, — заметил Кейи. — Впрочем, и его надо попробовать. — Он четыре раза обошел вокруг установки. — Эта штука — жертва собственной эффективности. Нам надо найти какой-то способ, чтобы устранить все недостатки и сохранить достоинства. И что бы мне в свое время не заняться литературой, тогда бы у меня была сейчас такая легкая жизнь.

— Установка должна быть многоствольной, — сказал Портер.

— Это значит признать поражение. А я не хочу признавать поражение. Да и ты, думаю, тоже. Нет, сдаваться нельзя. Я строил эту штуку. Это — моя жизнь. Это — моя любовь. И пусть идут к чертям все критики. — Он заметил сочувствие в плазах Брансона. — Вот ты бы выбросил предмет своей любви только из-за того, что он приносит тебе много хлопот?

Когда Кейн увидел, что Брансон при этих словах побледнел и, не отвечая, отошел в сторону, то спросил Портера удивленно:

— Я что-нибудь не так сказал? Черт побери, я так и не понял, то ли он хочет броситься на меня, то ли выброситься в окно. Я никогда таким его не видел.

Портер уставился на дверь, через которую вышел Брансон, и заметил:

— Ты, наверное, наступил на его любимую мозоль…

— Какую мозоль? Я только сказал…

— Я слышал, что ты сказал. Я слышал тебя прекрасно. Очевидно, это для него что-то значит, что-то очень важное. Может, у него дома неприятности. Может, они поругались с женой, и сгоряча он пожелал ей смерти?

— Рич никогда такого не сделает. Я его очень хорошо знаю. Он не такой, чтобы поддаться эмоциям, даже дома.

— Может, его жена? Некоторые женщины могут впасть в истерику из-за любого пустяка. Может, жена довела его до того, что ему свет не мил?

— Я думаю, он в таких случаях просто умолкнет и не будет подливать масла в огонь. В последний раз на курорте он просто собрал чемодан и уехал.

— Да, я тоже так думаю о нем, — согласился Портер. — Но мы можем и ошибаться. Никто не в состоянии сказать, что можно ожидать от человека в критической ситуации. Здоровенный, сильный мужчина начинает как страус зарывать голову в песок, в то время как хилый мужичонка совершает героические подвиги.

— Да Бог с ним, — сказал терпеливо Кейн. — Пусть сам решает свои проблемы, а нам хоть бы наполовину сократить свои собственные.

И вернувшись к чертежам на скамейке, они снова принялись обсуждать орудие.

3

Брансон вышел с работы в пять, кивком попрощался с охранниками и направился домой. День был очень неудачным, самым неудачным из тех, что он мог вспомнить. Все получалось не так, как хотелось. Казалось, что весь день он оглядывался в страхе через плечо, отгоняя ужас перед будущим, и пытался сосредоточиться на работе.

Способность сосредоточиваться на своей работе — главная черта любого ученого. А как человек может решать научные задачи, если в его голове постоянно крутятся мысли об электрическом стуле? Теперь он страдал все двадцать четыре часа кряду от нервного напряжения только из-за того, что подслушал болтовню двух водителей грузовиков о районе Бельстона. Дерево, о котором они говорили, не обязательно было тем деревом, а кости были не обязательно костями его жертвы. Вполне возможно, что на свет появился совсем не его старый грех, а чей-то другой, и сейчас полным ходом идет травля не его, а кого-то совеем другого.