Война перед войной - [7]

Игра продолжалась весь вечер, прерываясь лишь иногда, когда на свет в гараже забегал любопытный скорпион. Уже попривыкшие к местной экзотике военные тут же бросали карты и устраивали облаву. Пойманного скорпиона сажали в заранее приготовленную трехлитровую стеклянную банку и бежали в свои комнаты перетряхивать занавески и личные вещи в поисках фаланги. Как только охота заканчивалась обретением второго трофея, его помещали в ту же банку, ставили ее на журнальный столик и, расположившись кружком, делали ставки на одного из членистоногих гладиаторов — фалангу или скорпиона. Смертельная схватка в банке продолжалась недолго. Побеждал обычно скорпион, которому либо даровали жизнь, либо, придравшись к неспортивному поведению, если такой факт отмечало строгое судейство, путем открытого голосования выносили смертный приговор. Дмитрий, не имевший ничего против погибавших десятками на арене фаланг и скорпионов, предложил было устраивать более гуманные тараканьи бега. Скучавшие по спортивным зрелищам советники с интересом отнеслись к этому предложению. Но тараканов на вилле не оказалось, а для быстроногих фаланг пришлось бы строить слишком длинную беговую дорожку, для которой не нашлось дефицитного в Афганистане дерева.

Помимо игры в карты и жестоких зрелищ, два-три раза в неделю всей компанией отправлялись в бассейн, расположенный в десяти минутах ходьбы от виллы. Ходили бы и чаще, но вода, которую хотя и меняли регулярно, по воскресеньям, уже на третий день прогревалась и начинала цвести. Да и местные босоногие ребятишки, не приученные принимать душ, прыгали в бассейн сразу, прибегая с пыльной улицы, каждый раз добавляя новой грязи и мути, а с ней и всяческой заразы в нехлорированную благодать. Поэтому приходилось ограничиваться только первыми днями после смены воды, когда для афганцев она была еще холодна, а для изнывавших от жары северных жителей — то, что надо.

Томившиеся после обеда от безделья советники использовали, казалось, все возможности занять себя. Были отремонтированы электроприборы и сантехника, приведена в порядок ветхая мебель, вставлены в рамки и развешаны у кроватей фотопортреты любимых жен и чад, а перед виллой, к немалому удивлению афганцев, разбиты грядки и в землю, старательно просеянную от камней через железную кроватную сетку, посажены лук, чеснок и зелень к столу.

Скучавший, как и все, Валера, недовольный краткими ответами Дмитрия на свои вопросы, начал все чаще вступать в самостоятельные контакты с местным населением. Многие афганские военные летчики, жившие по соседству, учились в Союзе и говорили по-русски. Остановив кого-нибудь из них во внеслужебное время, Валера брал собеседника за рукав или свисающий край чалмы и начинал свои бесконечные расспросы. После часа-двух такой беседы несчастный афганец уходил домой, стараясь больше никогда не попадаться на глаза любопытному советнику, сторожившему у виллы очередную жертву, прислонившись со сложенными на груди руками к дверному косяку.

Как-то, после содержательной беседы на солнцепеке, Валера ошарашил всех новостью — оказывается, в здании аэропорта есть бар, в котором, несмотря на сухой закон, иностранцам подают спиртное. Сборы были недолги. Бар действительно работал, но застеснявшиеся советники долго стояли у дверей, решая, стоит ли без санкции начальства посещать злачное место со стойкой и уютно расставленными по углам столиками. Но в баре было пусто, а новых впечатлений мало, и любопытство взяло верх над выпестованным партией и компетентными органами пролетарским сознанием, строго запрещавшим поддаваться где бы то ни было тлетворному влиянию западного образа жизни. Дмитрия вытолкнули вперед делать заказ. Из спиртного в наличии оказалось только американское пиво в банках. Воблы и любимых сосисок с тушеной капустой к пиву, естественно, не нашлось. Поэтому ограничились только пивом, которое долго с видом знатоков и ценителей смаковали, отпивая маленькими глоточками из стаканов. Цена его, однако, оказалась такой, что повторить заказ никто не осмелился.

По дороге домой решили, что американское пиво в банках — дрянь. «Жигулевское» гораздо лучше и стоит у нас копейки, так что наверстаем по возвращении. Да и вообще, ходить в бар, где нет ни музыки, ни женщин, — неинтересно. Поэтому первое посещение стало последним.

От скуки и тоскливых мыслей об оставленных в Союзе семьях советников отвлекала только работа. Иван Игнатьевич, когда-то выдвигавшийся по партийной линии, решил не замыкаться на своей военной специальности и провести с афганцами дополнительно полезное массовое мероприятие. Идею о полковом собрании или митинге в поддержку Апрельской революции не одобрил Владимир Иванович, а вот в отношении содержательной лекции о пролетарских писателях было дано «добро». Иван Игнатьевич, забрав к себе в комнату уже всеми изученный учебник родной литературы, засел за работу, и это весьма обеспокоило Дмитрия. Дело в том, что, хотя между ними на почве общей любви к стряпне сложились приятельские отношения, в вопросах перевода они редко находили общий язык. Все началось с того, что как-то Иван Игнатьевич спросил: