Война орхидей - [48]

— Ты, я гляжу, теперь практически не сомневаешься, что она — в прямом подчинении у Повара. И, возможно, была его «ценным кадром» всю жизнь. Еще во время нашей первой с ней встречи, — заметил Андрей.

— По всему раскладу выходит только так, — пожал плечами Игорь.

— Но почему она тогда взяла копию кассеты для себя? И почему она решила продолжить расследование и разыскать гинеколога Коревой?

— Всему можно найти объяснение, — спокойно сказал Игорь. — В конце концов, жизнь не стоит на месте. Возможно, выполнив одно задание, ей сразу надо браться за следующее: разбираться с мафиями, контролирующими московских проституток. А что до гинеколога… Спорить готов, она найдет его убитым — и, конечно, с орхидеей «мертвая голова» на груди — и для всех это станет последним доказательством существования «неизвестного». А для нас это станет последним доказательством, что никакого «неизвестного» не было и нет. Но, разумеется, Курослепова мы будем уверять в подлинности его существования — чтобы этот гад все время прятался под наше крылышко и мы могли глаз с него не спускать!

— Как, по-твоему, она собирается найти гинеколога Коревой? — спросил Андрей.

— Это просто, — ответил Игорь. — Не знаю, как будет действовать она, но, думаю, точно так же, как действовал бы на её месте я. Все продавщицы, особенно в престижных супермаркетах, обязаны время от времени проходить диспансеризацию. Очень часто при этом, когда доходит до всяких женских дел, удовлетворяются справкой о здоровье от личного гинеколога продавщицы, а если и нет, то в медицинской карте почти всегда фиксируется, у какого гинеколога осматриваемая наблюдается постоянно — чтоб можно было связаться с ним, в случае чего. Не думаю, чтобы у Коревой было два гинеколога, один для себя, другой для штопания девочек. У нее, надо полагать, вполне сложились отношения с личным, и он только рад был неплохому дополнительному заработку. В крайнем случае, выход на «того, другого», не брезгующего сомнительными операциями, она все равно получила через личного — и он сообщит координаты. Надо лишь добраться до этой медицинской карты — что при хитрости и обаянии Богомола особого труда не составит.

— Да, конечно… — задумчиво кивнул Андрей. Игорь выстроил все стройней и логичней некуда, и, все равно, Андрею что-то не нравилось. Излишняя стройность вызывала его смутный протест — из-за какой-то шероховатости, мелкой неувязки, которую он никак не мог уцепить, хотя ощущал её существование… Одной из тех неувязок, которые под корень разрушают любую логичную конструкцию — словно из карточного домика вытянули нижнюю карту.

Хорошо, Богомол «опоздает» к гинекологу — «неизвестный» её, мол, опередит. Тогда все ясно… А если она застанет гинеколога живым — и сдаст его компаньонам? Что это будет — очередная коварная уловка? Впрочем, главное даже не в этом…

— Как мы вернем Курослепову его коллекцию орхидей, если все разыграно с подачи Повара? — спросил он.

— Элементарно, — ответил Игорь. — Я думаю, нам её просто подкинут теперь, когда игра окончена… А мы не обязаны раскрывать Курослепову все наши секреты… Что ещё тебя смущает?

Андрей вздохнул и покачал головой.

— Не знаю… Но не нравится мне все это.

— Ты предлагаешь предпринять ещё какие-то шаги?

— Да. Хотя бы для очистки совести.

— Какие? — осведомился Игорь.

— Побольше узнать о том человеке, которого некогда застрелил Бечтаев… Ведь мы можем определенно утверждать, что убийство совершил Бечтаев, хотя его вина и не была доказана?

— Можем, конечно, — ответил Игорь. — Некий Яманов Шараф Кирсанович. В нежном возрасте был членом одной из казанских подростковых банд. Сумел взлететь повыше, но так и остался «оторванным». Вроде бы, сначала был в подчинении у Бечтаева, а потом решил завести собственное «дело». Говорят, Бечтаев ему сначала даже помогал — так сказать, отделил Яманова на принципах франчайзинга. Но Яманов не оценил добро и обнаглел. Мурло его вылезло, когда большую деньгу почувствовал. И попробовал прибрать к рукам несколько «пятачков» и «площадок» Бечтаева, и даже сунулся в один престижный ночной клуб, в который Бечтаев монопольно запускал лишь своих девочек. Оч-чень доходное место, как ты понимаешь… Ну и прострелили ему башку. Незадолго до этого у Бечтаева видели пистолет, по характеристикам вполне соответствующий тому, из которого был застрелен Яманов, но потом этого пистолета не нашли, как в воду канул. А Бечтаев, естественно, от всего отпирался — ничего не знаю, не было никакого пистолета, оговорили враги и завистники.

— А очная ставка со свидетелем? — спросил Андрей.

— Точнее, со свидетельницей… Какая там очная ставка! Про пистолет у неё был доверительный разговор с подружками, и она, разумеется, от всего отказалась, как только на неё вышли следователи: мол, врала не помню что, может, подвыпивши была… А тут и Бечтаев представляет свидетеля, что в момент убийства он был в Смоленске. Словом, цирк на льду, да и только.

— И следователи на этом льду поскользнулись?

— Да. Хотя, я говорю, они бы дожали это дело, если бы Бечтаева не застрелили.

— Так Бечтаеву было выгодно оказаться застреленным?