Война нервов - [30]

И вот сейчас она слышала нечто подобное: «Ничего не говори! Просто слушай! Или брось трубку».

Ей понадобилось не меньше полминуты, чтобы взять себя в руки. Всего пять минут назад она думала о том, что, как всегда, не вызовет подозрений у таможенников и процедуру досмотра в аэропорту Сантьяго пройдет легко и быстро. Заплатит таксисту, назовет адрес, дождется, пока он перекидает ее чемоданы в машину...

– Через два дня я вылетаю самолетом в Сантьяго.

Она выдержала паузу. Только сейчас подумала о громадном сроке: русские моряки и Диана Юсупова погибли три года назад.

Сейчас Моника не думала о провокации. Она знала, как работают спецслужбы США: два раза клиента не предупреждают. Она не забыла о делах многолетней давности, как не забыли о ней в Федеральном бюро расследований.

– У вас будет единственная возможность поговорить со мной. Через два дня в зале прилета аэропорта Сантьяго, – отчеканила она. – До свидания.

2

Рим, Италия

Габриель Морето находился в своем римском офисе, когда на его персональный телефон поступил звонок из Мадрида. Первые же слова абонента вызвали действия, несвойственные Габриелю. Он прошептал:

– Три года... – И воздел руки, мысленно благодаря Бога.

Габриель никогда не стремился «всего лишь скромно и постоянно благодарить Всевышнего в своей повседневной борьбе». То, словами основателя ордена, означало улыбаться сквозь слезы. Но, как говорил он, "в некоторых случаях улыбнуться труднее, чем целый час носить власяницу[9]".

Его жертва не Богу, но себе – его же работа. Она отнимала у Габриеля много времени и сил. Но он всегда прикладывал максимум усердия, чтобы его труд приобрел законченный и безупречный вид. Конец дела лучше начала его, как говорится в Священном писании.

Однако лишь первые слова испанского абонента взбодрили и вызывали ряд сопутствующих этому состоянию эмоций. Дальше Габриель слушал его с трудом. Он-то надеялся на скорое завершение дела, затянувшегося на три года...

Три года ожидания, надежд, тревог, сладких видений, грандиозных планов.

Окончив разговор с мадридским абонентом, Габриель несколько минут провел в раздумье. Позвонив прелату и попросив аудиенции на вечер, он прервал разговор и вызвал помощника.

– Закажи билет на самолет в Сантьяго. Дозвонись туда и разыщи Маноло. Мне нужно отдать ему кое-какие распоряжения.

Через пару часов он находился в римском офисе прелата с извечной массивной мебелью, носившей определение конторской. В данное время, обусловленное вызовом Габриеля к главе внешнеполитической разведки Ватикана, он оказался между двумя епископами и подумывал о том, чтобы загадать желание.

– Моника Орсини пренебрегла предупреждениями. Являясь специальным агентом и в то же время гражданским лицом, как и начальник морской полиции, Орсини в кооперации с русскими агентами может наделать шуму. О пользе речь не идет в принципе. Именно в кооперации, – еще раз подчеркнул Габриель, – в тесном сотрудничестве.

Мельядо поторопил Габриеля, заворочавшись в тяжелом кресле. Отвлекшись от темы разговора, тот несколько секунд вспоминал, на чем остановился.

– Так вот, Моника жила, работала без отрыва от друзей и сослуживцев. Одиночкой она была в ином плане. Что нашло подтверждение: по прошествии трех лет она решила активизироваться. Настораживает факт одного-единственного звонка. Очень странно, что раздражителем стал всего один телефонный звонок, – по привычке повторялся Габриель.

– Надеешься на то, что твой визит в Чили станет очередным предупреждением Орсини?

– Последним предупреждением, монсеньор, – существенно поправил прелата Габриель. – Последним предупреждением Монике Орсини и первым – русским агентам.

– Ты не мог бы предупредить их в Испании?

«Дилетант». Габриель улыбнулся.

– На территории Испании любые действия, претендующие на определение угрозы, являются вызовом.

– И ты этого опасаешься.

– Скорее... не принимаю, – с небольшой задержкой он подобрал определение. – Я попробую объяснить вам по крайней мере две вещи.

Мельядо пожал плечами и улыбнулся кончиками губ: «Попробуй».

– Во-первых, моя миссия в Чили оборвет связь русских с Орсини раз и навсегда. Во-вторых, удар, нанесенный в Патагонии, носит важное качество: в Чили у русских нет связей, там они обречены на сплошные неприятности. Знаете, с чем я это сравнил? – Габриель изобразил непонятный жест, как будто потянулся к рюмке. – Я это сравнил с укусом змеи на необитаемом острове. Только ненормальный на него вернется, чтобы отыскать гадину и снести ей башку.

– Мы должны избежать шума вокруг гибели русских моряков и Дианы.

Габриель покивал в ответ. Эта связь была бесспорным фактом лишь для одного человека – Петра Юсупова. А другой человек – Моника Орсини – знал истину или догадывался о ней. Габриель не мог разобраться в своем легком беспокойстве. Он с недоверием отнесся к следующей мысли: Моника могла вывести его на след Юсупова. Что же, пожал плечами Габриель, он закроет этот вопрос при встрече с американкой.

Мельядо надолго задержал свой взгляд на подчиненном и спросил с легким недоумением:

– Тебе в голову не приходила мысль о цивилизованной встрече с Орсини?