Война на восходе - [4]

Он был на заднем дворе.

Там и остался, когда она ушла.

С той лишь разницей, что между его лопаток блестел нож.

Он умер, сгинул. Но он жив.

Мария втянула сквозь зубы гнилой воздух, выпрямила спину. Мысли лихорадочно метались в голове, внутренний голос приказывал бежать, но она словно застряла между выходом, возле которого притаилось что-то жуткое, и этим трупом у подвала. Янко растянул неожиданно яркие, красные губы:

— Не дергайся.

Перевел взгляд на что-то позади нее.

Она потянулась рукой к ножу, но он захрипел:

— Нет.

— Ты же умер, — выдохнула Мария.

— Как и ты.

Сделал шаг, другой. Скрип-скрип. Ноги попали в круг света. Босые, грязные, между пальцев — черные комки. Пахнет так же: она и отсюда чувствует. Сырая холодная земля. Глина. Старое тряпье. Сырое мясо. Мария содрогнулась снова, по позвоночнику пробежала волна мурашек.

— Я ждал тебя. Знал: придешь. — Усмешка Янко расползлась по лицу раной.

Он осмотрел ее с ног до головы, задержал взгляд на шкуре и тяжко засипел:

— Перекидыш-ш.

Марии стало не по себе.

Его красные губы расходились и смыкались, точно края пореза. Кожа обвисла, космы болтались перед лицом, когда мужчина двигал головой. Плечи прикрывали нестираные лохмотья, на рукавах темнели пятна. Кровь? Его ли? Нет, не его: он хватал кого-то руками, а потом… Темные пятна на груди, у ворота. На шее тоже видны засохшие кровавые дорожки. То есть потом он…

Марии стало плохо.

Янко приподнял подбородок. Сощурившись, поглядел на нее. Молчание затягивалось, а тьма собиралась вокруг как туча в ненастную ночь. Мария взяла себя в руки, чтоб выровнять голос:

— Зачем ждал?

— Знаешь.

— Ты — нежитель. Вернулся, значит…

Не договорила. Нежитель. Вернулся. Ради цели. Какой? У него может быть только одна цель… Ей вдруг стало ясно. В животе похолодело, и Мария тяжело задышала.

— Стригои могут впадать в спячку. Особенно когда напьются крови. Знала? Может, и не слышала про таких, а? Ну так узнаешь… Месяцы, годы в оцепенении. Только укромное место найти, чтоб никто не беспокоил. Я искал тебя, но ты исчезла из Яломицы. А я очень хотел найти и решил дожидаться тебя здесь. Ты ведь такая слабая… Всегда жалеешь о прошлом, цепляешься за былое. Все равно пришла бы сюда рано или поздно. Правда, здесь рядом люди, но об этом я позаботился. Сюда они не сунутся. Побоятся.

Он перевел взгляд за ее спину.

— И есть чего.

Ухмылка стала пугающей.

— Ты не уйдешь отсюда, Мария. Я ждал тебя. Десять лет. — Он вытянул костлявую руку и указал на погреб. — Здесь. Выходил раз в несколько месяцев, потом прятался. И дождался. Теперь я тебя не упущу. Это будь увере…

Мария дернулась к рукояти, торчащей из голенища, но из темного угла вынырнула сотканная из дыма лапа, и страшная кисть перехватила женское запястье.

Мария вскрикнула. Замогильный ужас сковал все тело, и последние остатки храбрости испарились.

— Моя тень… — донесся голос Янко.

Мария взглянула на сгущавшуюся темноту, которая быстро приняла вид безликого человека, казалось, сотканного из мрака, ненависти и цепенящего ужаса. Ноги Марии подломились, она упала на колени, а окрепшая рука тени сильнее сжала ее запястье.

Янко воздел грязные ладони:

— Возьми ее.

Тень надвинулась на Марию, женщина слепо забилась и закричала, пытаясь вырваться, но бесполезно. Цепкие руки мрака оторвали ее тело от земли и подняли в воздух. Пламя свечи на окне дернулось и погасло. Дверь со скрипом распахнулась.

— В лес! — приказал Янко.

И тень повиновалась.

Глава 2 Об Йонве и той, что зовется «Л»

Ветер носился над пустырем. Сдувал пыль со ступеней сторожевой башни, переносил на изъеденные временем зубцы. Трепал волосы Тео, но тот, не отрываясь, все смотрел на пять букв, начертанных Кобзарем на земле:

— ВОЙНА.

— Чего-о? — протянула Шныряла.

— Вы не ошиблись, — грустно ответил Кобзарь. — Йонва — он и есть Война. Или, как его звали по-латински, Bellum!

— Стоп, Беллум?

Санда ахнула и прикрыла рот ладонью.

— Беллумгард!

— Именно. — Кобзарь кивнул. — Беллумгард — башня в Черном Замке Смерти, замке, где хранятся самые страшные предметы из ее коллекции и, безусловно, именно там место для одного из главных чудовищ мира — для Войны. Беллумгард — «Башня Войны»! Там и находится трон Йонвы…

Змеевик вгляделся в Кобзаря.

— Он не взял нас с собой, когда мы оказались в Беллумгарде. Значит, железный венец…

— На самом деле его собственный. Йонва сам его выковал — этот артефакт может скрыть его от глаз Смерти, где бы он ни находился.

Санда нервно заломила руки:

— Помните, эти барельефы… На стенах и потолке… Люди с копьями в груди… Кричащие… Со страшными лицами… И эти рыцари…

— Да-да-да, — нетерпеливо заговорил Кобзарь, — Беллумгард — твердыня Йонвы! Вы, наверное, видели барельефы его прошлых «побед». Кто бы ни сражался по ту или эту сторону — победители не люди, а война. Даже выигрывая, люди несут потери, лишь война получает выигрыши — убитых. И, знаете, большего победителя мир не знал…

Макабр — партия, в которой бросают не кости, а людские сердца. И следующий ход за Йонвой.

— Знаете что, — подала голос Шныряла. — Меня ничего не удивляет. Смерть нас обманула? Ну, будто в первый раз! Путеводитель оказался предателем? Разве я не говорила, что вы ведете себя как толпа баранов, еще и друга остав…