Война на Тихом океане - [7]

Корабли и флоты сражаются только потому, что любая цель (или все цели) может быть действительно достигнута только тогда, если флот противника предварительно уничтожен или обезврежен. Победа или поражение в бою важны только в отношении того эффекта, который они неизбежно окажут на эти цели. Эти принципы являлись основой морских кампаний и морской стратегии еще с того времени, когда афиняне своей победой в бою при Саламине (500 лет до нашей эры) отрезали морские коммуникации Ксеркса и принудили персов отойти через Геллеспонт{30} в Азию.

Составными частями морских вооруженных сил (которые и для США и для Японии являются основным орудием войны) являются корабли (включая воздушные силы), базы и личный состав. Все вместе они образуют ту пирамиду физической силы на море, которая называется морскими силами. Ни одна из этих частей не может быть исключена: слабость одной является слабостью всех, и сила слабейшей определяет силу всех. Без баз корабли будут неподвижными; без кораблей базы будут бесполезными; и те, и другие будут негодными без достаточного для управления ими количества обученных людей.

Морские силы часто смешивают с морской мощью, а между тем, морские силы составляют только часть морской мощи. Под термином "морская мощь" понимается совокупность всех средств страны для ведения войны и поддержания своих интересов на море, обеспечения морских коммуникаций и поддержания влияния за границей. Морская мощь включает в себя, помимо морских сил, еще и торговый флот. В истинном значении слова морская мощь немыслима без наличия всех этих трех элементов, и исторически никогда не было великой морской державы, которая не обладала бы этими элементами. При отсутствии морских сил торговый флот исчезнет во время войны. Без торгового флота морским силам было бы негде искать вспомогательных судов и людских пополнений, а внешняя торговля страны и импорт предметов насущной необходимости были бы отданы на милость иностранных пароходов. Конечным испытанием морской мощи является возможность страны поддерживать в целости ее внешнюю торговлю и ее интересы при любой войне, которую ей придется вести. И хотя мы не интересуемся общей темой о морской мощи, мы коснемся той ее части, которая может быть вовлечена в войну с Японией.

Здесь, может быть, будет уместно затронуть еще один вопрос, поскольку от отношения к нему зависит уверенность или неуверенность в современной способности морских сил выполнить их старинную задачу ортодоксальным путем; это вопрос об устарелости морского оружия и роли авиации в будущей войне. Морская наука, так же как и естественные науки или военные науки, видимо, следует физическому закону Ньютона, что каждое действие вызывает равное противодействие. Морская наука, как и военная наука, представляет из себя постоянное единоборство между средствами защиты и наступательным оружием, причем ни одно из них не удерживает ведущей роли долго. Вводится новое оружие, которое, по всей видимости, делает бесполезными все и всякие защитные устройства на существующих кораблях. Лица, у которых нюх на сенсацию восполняет незнание истории, немедленно заявляют, что все флоты мира обречены. Проходит несколько лет, и искусство морских инженеров создает противодействующую защиту. Равновесие восстанавливается и удерживается до изобретения наступательного оружия нового вида. Так было с дальнобойными орудиями, миной заграждения, торпедой, подводными лодками. А теперь - с самолетами.

Когда будет писаться заключительная история авиации, ее истинное рождение можно будет отнести к XXI столетию, а ее теперешнюю деятельность можно будет охарактеризовать только как движение зародыша в яйце. Было бы крайне необдуманно пытаться предсказать конечные возможности авиации и теперь, когда в течение всего двух десятилетий первые непрочные "гробы" времен мировой войны превратились в несравнимо лучшие военные самолеты наших дней. Летчики самолетов первых периодов мировой войны сидели в них, словно верхом на лошади, носили шлемы мотоциклистов и рисковали жизнью каждый раз, когда поднимались в воздух. Самолеты, пошатываясь, пролетали над фронтом на высотах, не превышавших 1 000 - 2 000 м и со скоростями, значительно меньшими 150 км в час. Бомбардировщики - все эти Кодроны, Хандли-Пэйджи и др. - были громыхающими убийцами, тащившимися по воздуху так медленно, что представляли из себя прекрасный и беззащитный объект для преследования со стороны кого угодно; их пилоты при сбрасывании бомб проявляли больше нахальства, чем меткости. Контраст между этими самолетами и современными просто поразителен: теперь истребители имеют боевую скорость выше 400 км в час, а бомбардировщики могут поднимать тонны взрывчатых веществ и экипаж на невероятную высоту и покрывать огромные расстояния до возвращения на свои аэродромы.

И все-таки, какова бы ни была будущность авиации, утверждение, что она уже заменила тяжело вооруженные, и сильно забронированные надводные корабли, является ошибкой. Она даже не определила своего современного положения во флоте. Морские силы всего мира давно пытались применить самолет для работы на море, и если их прогресс сначала шел медленнее, чем на земле, то это происходило оттого, что задачи были более сложными. Теперь морская авиация составляет неразрывную и важную часть современного флота - настолько важную, что флот, который не имеет этого рода оружия, находится в крайне невыгодном положении. И все-таки про нее нельзя сказать, что она является чем-то большим, чем оружие. Мы определяем место морской авиации во флоте исключительно на основе ее достоинств и недостатков, учитывая до пределов ее возможности.