Война кротов - [38]

Пододвинув табурет, мама села рядом.

— Ну, что было интересного в школе? Скоро родительское собрание, меня там будут ругать?

Губы хотели рассказать матери о том, что школы давно уже нет, как нет и директора с учителями. Из всего педсостава спаслась лишь Елена Владимировна, да и та умерла от сифилиса на пятый год после войны. Она спасла мальчика Серёжу и девочку Свету, а они ей помочь ничем не смогли…

Сайгон заставил губы молчать. Для этого ему пришлось сильнее стиснуть челюсти. На вопросы матери он отвечал односложным мычанием.

— Что ты задумал, сынок? Куда собрался? Неужто хочешь найти отца? — Мать скрестила руки на груди. С тех пор, как отец от них ушёл, она болезненно воспринимала любопытство сына на его счёт. — Думаешь, раз он замечательно играл блюзы на губной гармошке, то и во всём остальном он тоже был хорош? Как бы не так! По хозяйству от него ничего нельзя было добиться, даже лампочку вкрутить — и то не мог. А уж полку прибить, кран починить — куда там! А если говорить о нём как о любовнике…

Вот этого Сайгон точно слушать не желал.

И потому очнулся на платформе Шулявской.

Длинными щупальцами его обхватил за ноги мутант, похожий на громадную улитку, только почему-то с человеческой головой. На Сайгона с интересом смотрели голубые глаза. И было в них столько доброты и ласки, что Сайгон не сразу заметил, как но подбородку мутанта, с шипением падая на платформу и пузырясь, стекает слюна.

Если мутант надумает плюнуть в него, то…

Где все? Спасатели бросили товарища по оружию? Сдрейфили, да?!

Стараясь не делать резких движений, чтобы не спровоцировать опасную тварь, Сайгон скосил глаза влево, обнаружив рядом, метрах в пяти, Гильзу, всю опутанную тонкими верёвками. Она была похожа на гусеницу в коконе. Вот-вот превратится в бабочку. Гильза молчала, всем своим видом выражая недовольство тем, что её спеленали. Чуть левее амазонки лежал лицом вниз Мышка. Кто-то положил ему шляпу на ягодицы. Забавно получилось.

А где же Байда, Лектор, Фидель и Че?

Где Ункас?

Пусть сюда приковыляет старик со стальным посохом. Пусть он поможет Сайгону выбраться. А если наоборот — безумец ускорит его смерть?..

Без паники. Сначала надо осмотреться. Два ряда прямоугольных пилонов, выложенных разноцветной плиткой. Нарядно, будто в детском саду, куда мать водила маленького Серёжу Кима. Ярко. А ведь так оно и есть: вся станция — детский сад. Вот только дети здесь особые. Специфические дети. Над пилонами, у самого потолка, что-то написано. «Свобода. Ривнисть…»[16] — прочёл Сайгон, а потом его отвлёк мутант.

— Хочу, — звонко сказало существо, похожее на улитку, осьминога и чуть-чуть на человека.

— Что? — спросил святошинец, и щупальца крепче обвили его.

Это было уже больно.

Сайгон почувствовал на себе взгляды десятков глаз. Больше не опасаясь спровоцировать мутанта, он завертел головой. Ощущение того, что на него смотрят, не пропало, но Сайгон так и не заметил зрителей. Они очень хорошо прятались.

— Кто здесь? Эй, покажитесь! Кто здесь?!

Что-то пробежало по побеленному округлому потолку.

Внезапно щупальца напряглись, развернув Сайгона на сто восемьдесят градусов, лицом к мозаике на торцевой стене центрального зала. Мутант явно что-то хотел показать фермеру.

Мозаика. Слева внизу — трубы, дым, промышленное здание, может, завод, а может, электростанция. Раньше Шулявская называлась иначе… Завод «Большевик»! Точно! Не электростанция, значит, а тот самый завод. Справа от здания стояли двое мужчин, выложенных из голубой и белой плитки. Они держались за поручень. У того, который с усами и чуть выше, на плече покоился молот. А второй в поднятой руке держал… да это же условное обозначение атома, ядро с двумя овалами-орбитами электронов! Хорошая шутка: вечно мирный атом в руках рабочего, только крестьянки рядом не хватает. В косынке, кирзачах и с веслом в натруженной ладони.

— Это мы. — Голос мутанта звенел колокольчиком. Сказано было с гордостью. По крайней мере, Сайгону так показалось.

Он заметил у мозаики с десяток крысиных трупов и несколько кучек грибов. Подношения. Похоже, аборигены Шулявской придавали здоровякам, вцепившимся в шест, особое значение. Мы, значит? Дети мирного атома, да?

Вдруг мужчина на мозаике, тот, что с молотом на плече, моргнул. Сайгон решил, что ему просто показалось. Но нет, рабочий вновь моргнул. А потом глаза его отделились от стены и в облаке прозрачного желе качнулись к Сайгону. С близкого расстояния угадывались силуэты костей и внутренних органов. Если добавить цвета, существо будет обычным человеком, только уж очень большого роста. Ещё один ребёнок Шулявской?..

— Они стесняются. Прячутся, — пояснил улиткообразный мутант.

Сайгон обернулся и вздрогнул — с ближайших пилонов на него смотрели десятки любопытных глаз. Гильза предпринимала отчаянные попытки вырваться из кокона — странно, что молча. Шляпа с Мышкиной задницы переместилась на спину, и это уже не было забавно.

Высокое прозрачное существо прошло мимо. Сайгон втянул воздух через нос — запах свежего мяса, уж кому как не фермеру его знать. А что едят местные детишки на завтрак? Путников, по глупости забредших на Шулявскую?..