Война кланов. «Черный фронт» против НСДАП - [80]

В то же время была опубликована статья Геббельса, посвященная проблеме реформ. Это дало Штрассеру удачный повод, чтобы поставить знак равенства между «Ангрифом» и «Действием». Не зная о том, что Церер переменил политические убеждения, он пытался простить другу «столь неудачную формулировку». Но, на всякий случай, он напомнил о заявлении руководства «Боевого содружества», которое было напечатано 3 июля 1932 года в «Черном знамени». В нем исполком «Содружества» выступал против «правительства Шляйхера, Грегора Штрассера и Брюнинга». Там же подчеркивалось, что революционные национал-социалисты отклоняют любые умеренные тактические соображения. Штрассерианцы были намерены бороться против соглашательской политики с правительством.

Но в то время Штрассер еще не был готов к кардинальному разрыву отношений с Церером, так как «для нас и для широкой общественности „Действие“ продолжало числиться в „Черном фронте“». Но ответ Церера развеял последние надежды. Он разрывал отношения с «верховным лидером» «Черного фронта», так как 4 сентября 1932 года тот позволил себе непростительно хамскую критику в передовице своей газеты. В той злополучной статье говорилось, что штрассерианцы с тревогой следят за сближением Церера с Брюнингом. Еще больше их настораживало, что «Действие» превращалось в поставщика идей «ко двору Шляйхера». Цереру делался упрек, что, придерживаясь реформистских лозунгов, он вступил в партию правительственной политики. По мнению Штрассера, Церер переоценивал роль рейхсвера, а само «Действие» играло в правительстве роль «политического поэта». Журналу инкриминировалось, что он стал защитником капиталистической системы. В определенной мере обвинение справедливое — в то время Церер даже не думал задевать буржуазные законы и частную собственность.

В итоге «Боевое содружество революционных национал-социалистов» отказывалось поддерживать правительство Шляйхера, взяв курс на борьбу с его «профсоюзно-милитаристским кабинетом», главной целью которого было изгнать молодые силы из всех социалистических организаций.

В ответ на реплику Фердинанда Фрида, помещенную в «Ежедневном обозрении», Штрассер напечатал в «Черном фронте» выдержку из брошюры «Построение немецкого социализма», в которой противопоставлял государственно-бюрократический социализм сталинского типа программе корпоративного социализма. Чтобы продемонстрировать своим сторонникам абсурдность планов Шляйхера, Штрассер привел обстоятельную статью Теодора Лайперта, члена правительства и председателя «Всегерманского союза немецких профсоюзов». В ней Лайперт поддерживал экономические идеи Штрассера, а именно идею ограничения частной собственности и введения определенных корпоративно-государственных форм. Лайперт даже соглашался включиться («насколько это было возможно») в дискуссию об отдельных экономических требованиях Отто Штрассера. Но в ответ лидер «Черного фронта» лишь парировал, что профсоюзы не воодушевятся планами Шляйхера, а потому обречены на провал.

В декабре 1932 года Церер начал острую полемику с КПГ и НСДАП. В своей статье «Прогнозы для Германии» он утверждал, что видит растущую большевистскую угрозу, которая выражалась в значительном росте количества депутатов-коммунистов. Церер абсолютно правильно замечал, что государство было больше не в состоянии править 14 миллионами избирателей, которые только и желали его крушения. Опасность ему казалась настолько большой, что он всерьез опасался раскола НСДАП. В таких условиях радикальная часть национал-социалистов (пролетариат и революционные СА) могли примкнуть к коммунистам. Штрассер писал по этому поводу: «Коммунизм в своей марксистско-большевистской форме после 1923 года не имеет никаких шансов на завоевание власти». Для него не было важно, КПГ или НСДАП проведут в рейхстаг 230 депутатов, так как это зависело от «ясности предложенного пути и силы воли вождя».

Противоречия между Штрассером и Церером достигли своего пика в конце декабря 1933 года. Тогда «Черный фронт» вышел под заголовком: «ЛИБЕРАЛЬНЫЙ НАЕМНИК. Буржуа Церер замахивается томагавком войны на Немецкую революцию». Это было оскорбительной репликой на статью Церера «Революционные сектанты». В ней тайный советник рейхсканцлера задавался вопросом: «Что вы, собственно, хотите и к какой цели стремитесь?» Статья должна была подтолкнуть к выводу, что штрассерианцы не были способны к какой-либо конструктивной созидательной деятельности. «Их воля продиктована чувствами, не имеющими ничего общего с реальностью, ибо они не представляют собственных возможностей; воля к работе, к кропотливой, ежедневной деятельности у них заменена высокопарными романтическими представлениями об „империи“, „немецком социализме“ и „революции“». По мнению Церера, на революцию как неотвратимый исторический процесс требовалось время, дабы она созрела. Просто беспорядки были исключительно опасным явлением. В качестве примера Церер приводил того же Ленина, который, скрываясь от охранки, 12 лет прожил в Швейцарии.

Разрыв между «Действием» и «Боевым содружеством» был предопределен теоретическим догматизмом Штрассера (извечная проблема мертворожденных «немецких революций») и различными путями развития консервативных кругов. Но даже политический дилетантизм Церера, не столь очевидный, как у Штрассера, привел этого журналиста к конкретной попытке спасения страны от гитлеровской угрозы. И пусть «курс Шляйхера» был нереальным, но это был открытый искренний шаг. В то же время Штрассер, ослепленный иррациональной верой в свою миссию, всего лишь наблюдал за развитием событий. В итоге ему пришлось просто констатировать, что власть оказалась в руках у Гитлера.