Война и причиндалы дона Эммануэля - [104]

Капрал из третьего взвода наткнулся на дверь с табличкой «Военный склад»; комната оказалась до потолка забита одеждой, и с четырьмя солдатами он охапками носил ее в предбанник, а другие бойцы одевали покорных пленников, вытаскивая из кучи примерно подходящее.

У ворот солдаты четвертого взвода арестовали Изверга, ходившего за покупками, а второй взвод носил в грузовики заключенных, которые не могли идти сами. Пленники решили, что их увозят на ликвидацию, и те, кто еще мог, плакали и кричали.

Два преподавателя училища наблюдали за происходящим из окна учебного корпуса.

– Как по-твоему, что там теперь происходит? – спросил один.

– Не спрашивай, – ответил второй. – Даже не думай об этом.

Генерал Фуэрте вошел в конференц-зал, куда согнали истязателей. Всего пятнадцать человек; генерал узнал Асадо, и тот тоже понял, кто перед ним.

– Здравия желаю! – выкрикнул Асадо, вскакивая и отдавая честь.

– Я вас помню, – сказал Фуэрте. – Вы с медалью окончили офицерское училище. – Он повернулся к капралу. – Возьмите двух человек и отключите все телефоны в здании. Затем направьте шестерых бойцов отнести в грузовики всю картотеку. – Генерал снова взглянул на Асадо. – Сядьте, вы. Я изуверам чести не отдаю.

Оставив в училище ротного командира, генерал отбыл с тремя грузовиками искалеченных пленников. Выяснилось, что все гражданские больницы закрыты, и он поехал в военный госпиталь, где приказал слонявшемуся без дела персоналу выгружать больных из машин. Фуэрте направился в приемный покой и обратился к девушке в форме военврача. Та подала ему кипу формуляров. Генерал взял один и увидел, что он на трех страницах.

– Это нужно заполнить на каждого пациента, – сказала военврач.

Фуэрте шваркнул всю кипу на стол.

– Нет уж, – сказал он. – Сами заполняйте или плюньте на них, как вам угодно.

– Я требую, чтобы вы соблюдали наши правила, – окрысилась девушка. – Сколько их там у вас?

– Человек шестьдесят, – ответил Фуэрте. – И вы не можете ничего требовать. – Он ткнул в свой погон. – Вам это о чем-нибудь говорит?

Девушка взглянула на погон:

– О том, что вы офицер, и что?

– О том, что я генерал! – рявкнул Фуэрте. – И о том, что если вы с вашим госпиталем сию минуту не зашевелитесь, я вызову наряд и всех арестую! Пошла, живо!

Перепуганная военврач созвонилась с отделением экстренной помощи, и вскоре в госпитале закипела лихорадочная деятельность. Девушка стояла рядом с Фуэрте и смотрела на человеческие обломки, проплывавшие мимо на носилках. В лице ее мешались ужас и любопытство.

– Кто они были? – спросила она, будто эти люди уже умерли.

– Жертвы террористов, – ответил генерал.

– Простите, что не разглядела ваши знаки различия, – сказала девушка. – Мне никогда не доводилось видеть генерала в полевой форме.

Фуэрте вернулся в училище, ворота заперли, и вскоре уже колонна держала обратный путь в Вальедупар.

Вечером генерал Рамирес звонил Асадо, но телефон не отвечал. Вестовой-мотоцикл им доложил, что ворота заперты, а территория не охраняется. Рамирес направил в училище небольшой отряд на разведку, и те рапортовали, что там ни души, как на «Марии Селесте»,[63] «только мертвяки». Генерал еще острее почувствовал, что власть выскальзывает из рук, отгрыз ноготь и, жуя, задумчиво смотрел, как из указательного пальца сочится кровь.

В долгой и тряской поездке трое ходячих раненых, несмотря на хлопоты санитаров, умерли от внутреннего кровотечения. Остальных Фуэрте поместил в вальедупарский военный госпиталь и, сославшись на «высшее руководство», дал указание персоналу держать факт их поступления в строгом секрете. На допросы палачей и изучение картотеки ушла неделя. Секретарши в канцелярии радовались возвращению генерала, пока не поняли, сколько на них свалилось работы. Им приказали сделать по две фотокопии каждого документа из картотеки и один экземпляр отослать «ближайшему родственнику», по адресу из протоколов. Вторые экземпляры следовало разложить в алфавитном порядке, и каждый отдельной бандеролью отправить в «Нью-Йорк Геральд». Оригиналы документов Фуэрте положил в банковский сейф в Асунсьоне.

Потом он вылетел в Мериду и отправил бандероли в газету и родственникам, а затем вернулся в Вальедупар, чтобы предать истязателей суду тайного, но законного трибунала, где председательствовал вместе с бригадным генералом. Для экономии времени и сил он решил судить всех сразу: у всех одни и те же улики, одни и те же свидетели, одни и те же оправдания, и всех ждал один и тот же приговор.

Фуэрте и бригадный генерал одного за другим вызывали свидетелей из числа тех, кто лежал в военном госпитале Вальедупара. Фуэрте зачитывал длинные выдержки из копий документов картотеки.

Команданте, выступавшему в роли адвоката, приходилось то и дело напоминать, что он обязан изо всех сил защищать подсудимых. Но команданте от задания тошнило, и он лишь повторял многажды сказанное преступниками: «Они выполняли приказ». Фуэрте очень быстро выяснил, хотя знал и без того, что приказы исходили от генерала Рамиреса.

– Вам этого не доказать, – заявил Асадо. – Все делалось неофициально.

Фуэрте побарабанил ручкой по столу.