Война богов - [27]

Надеется, что у моих колен

Он обретет блаженство неземное.

Как он красив! В нем что-то есть такое...

В приемную к нему я выхожу,

С ним говорю и на него гляжу.

В его очах желание блистает,

Мы взглядами друг с другом говорим.

Так хочется поцеловаться с ним!

Но нас, увы, решетка разделяет,

Счастливыми нам быть не позволяет.

Увы, блаженство нам запрещено!

Хоть близко — недоступно нам оно.

Как быть? И вот сегодня, безутешно

Оплакивая горькую судьбу,

Кузен шепнул: «Услышь мою мольбу!

Мои мученья знаешь ты, конечно.

Меня ты любишь?» — «Да, люблю сердечно».

«Нет, все равно, не сбудутся мечты:

Ты так робка, всего боишься ты».

«А все-таки?» — «Хоть высока ограда

Монастыря, в особенности — сада,

Но я могу ограду перелезть».

«О безрассудный!» — «Видишь, средство есть.

Ты любишь, да?» — «Попробуй усомниться!»

«Так будь смелей! А я на все готов».

«Но в сад, увы, я не могу спуститься:

Дверь заперта на ключ, не на засов».

«Что за беда? Ты кинешь из окошка

Две простыни, связавши их. Не трусь!»

«Так рисковать?» — «Люби меня немножко,

Инеса! Я на все тогда решусь!»

Его слова надежду пробудили,

Мое сопротивленье победили,

Я согласилась... Завтра он придет.

О боже, что теперь произойдет?»

Познаешь завтра счастье, дорогая!

Мы будем ждать рассказа, милый друг.

Решил я, что Виктория младая

Разумнее проводит свой досуг.

Вот келейки ее убранство: слева

Картинок ряд; на них — Адам и Ева,

А справа — ложе жесткое для сна,

Над ним — распятье, гипсовая Дева.

Известно, как Виктория скромна.

Но вдруг впускает юношу она...

Святители наверно ужаснутся,

Глаза зажмурят или отвернутся:

Ведь женщина в расцвете красоты

Нимало не стыдится наготы.

Последнее спадает покрывало

И по плечам рассыпались власы.

Их никогда железо не кромсало.

Какие под холстиною красы!

В объятиях любовника Венера

Искуснее, нежнее не была.

Виктория страстнее, чем гетера,

И полное блаженство обрела.

Вы слышите ее? «От сладострастья

Я умираю! О, любовь моя,

О ангел мой! Найти такое счастье

На небесах не помышляю я».

Как долго ночь в монастыре тянулась!

Из двадцати монахинь ни одна

Не спит... Ну вот, и Люция проснулась,

Тихонько пробирается она

К Терезе... Для чего? Или подруги

Невинными секретами хотят

Делиться? Нет: улегшись, как супруги,

В одну постель, монахини молчат.

Как глубоко одна из них вздыхает!

Другая дерзостно изображает

Отсутствующий пол... Вот обнялись,

Их юные тела переплелись,

Становится прерывистым дыханье...

Бесплодная надежда их томит,

И ласки, от которых кровь кипит,

Перемежают жгучие лобзанья.

Иллюзия обманывает их:

Желаний пыл нимало не утих,

Напрасно воспаленными устами

Молить: «Мой пол перемени, любовь!»

Безумицы! Коль овладели вами

Влечения, волнующие кровь,

Коль вы не победили любострастье

То монастырь покиньте поскорей:

Поверьте мне: вы и любовь, и счастье

Отыщете вдали от алтарей!

Так бегство Селестины совершилось,

Которая в монастыре томилась,

Эльмону благородному верна.

К побегу он давно ее склоняет;

Прекрасна и чувствительна, она

Своей тюрьмы неволю проклинает.

И вот решилась: нынче убежит.

Из кельи выходя, она дрожит,

Бледнеет, озирается — трусиха!

Остановилась, слушает: все тихо.

Ее рука касается стены;

Дыханье затаив, средь тишины

На цыпочках идет по коридору.

Спускается по лестнице крутой.

Отмычка — инструмент хоть и простой,

Против нее не устоять запору;

И любящим порой, не только вору

Необходим полезный сей крючок.

Бесшумно отпирается замок,

Бесшумно дверь беглянка распахнула...

Ликует Страсть, Стыдливость же вздохнула.

Высокою стеной сад окружен,

К ней лестница приставлена Эльмоном.

Легко наверх карабкается он...

Судьба благоприятствует влюбленным:

Раскидистый, высокий рядом клен,

И по нему спускается Эльмон.

Подругу он, томясь от нетерпенья,

Терзаемый тревогой, долго ждет.

Но вот навстречу милая идет.

Увидевши его, она волненья

Не в силах скрыть: краснеет и скользит,

И — в обморок! Испуганный, в смятенье,

Эльмон скорей к возлюбленной бежит.

Подхватывает на руки, ласкает,

Лобзает и тревожно окликает.

Ее приводят медленно в себя

И голос, что зовет ее, любя.

И поцелуи, жаркие как пламя.

Эльмон спешит корсаж ей расстегнуть;

Орошена горячими слезами,

Вздымается трепещущая грудь.

Очнулась; взор на милого кидает

И вновь в его объятьях замирает.

Эльмон торопит: время их не ждет.

Он Селестину к дереву ведет,

Плечо ей подставляет, как ступеньку,

Чтоб удалось взобраться помаленьку,

И всячески старается помочь.

Вот лестница; спустились без опаски.

Пока им покровительствует ночь,

Они спешат добраться до коляски.

Заранее готова для четы,

Она ждала под сенью темноты.

В Швейцарию коляска покатилась,

Чтоб Гименея таинство свершилось.

«Счастливый путь! Храни вас бог, друзья!»

Им закричал, затем проснулся я».

ПЕСНЬ ДЕСЯТАЯ

Общее сражение.

Храбрость св. Иосифа.

Испуг и бегство Иисуса Христа.

Разграбление рая.

Критическое положение девы Марии и св. Троицы.

Приход св. Приапа и торжество христианских богов.

О Дух святой! Я огорчен немало:

Обуреваем набожностью я,

А под твоим влияньем кисть моя

Нескромные картины рисовала...

Покинул я любви чудесный край,

В нем проведя полжизни беззаботно,