Война богов - [26]

Грядущее величье созерцала,

Могуществом довольная втройне.

Святая дева весело болтала

С Панфером и другими в стороне

И будущее с ними обсуждала.

Ей до-смерти хотелось бы узнать:

В монастырях — какие развлеченья?

И тягостно ль монахинь заточенье?

«Я вам могу об этом рассказать,

Шепнул Панфер. — Мне снился этой ночью

Забавный сон; увидел, как воочью,

Я все, интересующее вас.

Приснилось мне, что я — смиренный инок,

Попавший в монастырь визитандинок,

Вечерня уж окончилась; сейчас

Узнаем, спят ли сестры? С этой целью

Из кельи я заглядываю в келью

Урсула первою предстала мне...

В волненье ты, прелестная Урсула?

Не демона ль ты видела во сне?

Но почему так сладко ты вздохнула?

То ангел был, не демон... Вижу я,

Понравилась тебе такая греза.

Улыбка недвусмысленна твоя,

И томен взор, и сладострастна поза.

Тебе блаженства тайного секрет

Уже поведал ангел, спору нет.

Гортензия! Зачем ты одеяло

Откинула? Его не отстраняй!

Не нужно, чтоб рука твоя блуждала!

Сперва груди коснулась невзначай

Атласно-гладкой юная черница,

И вот уже... Ну, можно ль так забыться?

Не смей шалить! Сокровища любви

Не трогай, и цветка ее не рви!

Под алебастром там эбен таится

И розы распускается бутон...

Пока еще не раскрывался он,

И гибкий пальчик ищет наслажденья

В запретном для него прикосновенье.

К Цецилии спешу из кельи сей.

Хоть ночь длинна — роман еще длинней.

Евангелье любви она читает,

И грезит, и на ус себе мотает.

Скучающим в таком монастыре

Природу может заменить искусство.

Я безделушку вижу на ковре:

Она разгорячает Зои чувства.

Вот на киоте, рядышком с Христом.

Стоит сосуд с мягчащим молоком.

Поздравим же находчивую Зою!

Любовник скромен, он всегда с тобою,

И обмануть не сможет нипочем

Ты пишешь, Клара? Милому, конечно?

Послушаем! «Жестокий мой отец

Нас разлучил насильно — о глупец!

Но я — твоя, твоею буду вечно.

Моей душой твой образ завладел.

Жар первого не стынет поцелуя...

О жизнь моя! Любить — вот мой удел.

Тебя, тебя любила и люблю я».

Несчастная! В то время, как в слезах

Ты изливаешь страсть свою и горе,

Утешился (иль это будет вскоре)

С другою твой любовник-вертопрах.

Агнеса, ты от этих дев отлична,

И твой ничем не нарушаем сон

(Предшествуем молитвой жаркой он).

В пример Агнеса ставится обычно

Черницам всем: ведь каяться в грехах

Не устает в теченье всей недели.

Что за грехи? Не спрашивайте, ах!

Понежилась немножечко в постели,

Молясь — свое вниманье отвлекла,

Слова любви во сне произнесла,

Иль в зеркальце нечаянно взглянула,

Иль чуточку без умысла вздохнула

При мысли, что любовь, а также брак

Отныне недоступны ей никак,

И странное волненье испытала,

Когда о счастье этом возмечтала.

К подобным прегрешениям привык,

Перебирает четки духовник,

Молитву по-латыни он читает

И грешницу великую прощает.

Не все монашки, впрочем, таковы,

Как та Агнеса кроткая. Увы,

В ином грешке труднее им признаться,

Чем от грешка такого удержаться.

Но можно все рассказывать друзьям;

И слышал я, как три младых черницы

Друг другу признавались, баловницы,

В наклонностях и слабостях; и вам

Я исповедь Анжелы передам.

«К несчастию, Флорваля я любила,

Ждала, чтоб церковь нас соединила...

Зачем скрывать привязанность свою?

Как сладостно проговорить: «люблю!»

Само собой сорвется это слово,

Да и потом оно слетать готово

С влюбленных уст, восторга не тая.

Как передать Флорваля упоенье?

К моим ногам упав, он в восхищенье

Проговорил: «Анжела, жизнь моя!

Владычица и сердца, и свободы!

Ты видишь: я от страсти изнемог.

Скажи: ужель мне только через годы

Любви твоей достанется залог?»

Я промолчала.. Ах, скажу вам честно

Его порыв был так неудержим!

Молчанье — знак согласья, как известно,

И он тотчас воспользовался им.

Да, я была весьма неосторожна,

И счастья мне обманчивого жаль.

Забыть тебя? Но это невозможно,

Неверный мой, любимый мой Флорваль!

И вскоре он нарушил обещанья...

Я брошена... Суди его Христос!

Забыть его, забыть его лобзанья

Пыталась я напрасно. Много слез

Я пролила; все стало мне противно.

В монастыре, средь набожных сестер,

Решила скрыть я горе и позор.

Желанье было тщетно и наивно.

Уносит время радость и печаль,

Меня бы утешенье не минуло...

Найду, кем заменить тебя, Флорваль!»

Злосчастная Анжела тут вздохнула.

Промолвила Адель за нею вслед:

«Со мною то же было: ведь дерзнула

И я любить: любви запрета нет.

Что делают еще в семнадцать лет?

И я тайком о браке возмечтала.

Но мой отец и слышать не хотел;

Я плакала — он даже не глядел.

Причин его упорства я не знала.

«Нет, Нельсона не будешь ты женой!»

Я поклялась, однако же, что буду,

Не ведая, что выйдет это к худу,

И Нельсону сказала: «Милый мой,

Устроим так, чтоб матерью я стала!

Нас обвенчают, убоясь скандала».

Подобным предложеньем восхищен,

Намеренье мое исполнил он

С охотою, и в результате спешки

Мой вид у всех стал вызывать насмешки.

Увы! Жестокосердый мой отец

Не разрешил идти мне под венец,

И на меня разгневался ужасно,

И матерью я сделалась напрасно.

Заточена у вас в монастыре,

Я вяну здесь, как роза в январе,

Моя краса погибнет, без сомненья».

«И я своей не вижу примененья,

Так начала Инеса, — но кузен