Война 1870 года. Заметки и впечатления русского офицера - [13]

Шрифт
Интервал

В этом-то, кажется, и заключается тайная сила прусской дисциплины и военного порядка, что за формальностью не пропадает самое дело.

Внешняя сторона службы и мелочные ее требования в прусской армии исполняются, со всею точностью, и никто из служащих, конечно, не думает, чтоб в этих-то мелочах заключалась вся сущность военного дела; каждый сознает, что они существуют, не ради самих себя, а что за ними лежит серьезное, настоящее дело. Вот почему все чины прусской армии, так неукоснительно точны при исполнении возложенных на них обязанностей и нисколько не тяготятся формалистикой, — со стороны, иногда, кажущейся совершенно излишнею.

Так, например, расположенным под Парижем прусским войскам беспрестанно производятся инспекторские смотры, — либо высшими, либо второстепенными начальниками; но смотры эти обыкновенно бывают неутомительны, непродолжительны и делаются, преимущественно, с тою целью, чтобы только убедиться — действительно ли солдаты снабжены всеми принадлежностями, необходимыми для походной и бивуачной жизни.

Затем, не смотря на довольно тяжелую аванпостную и караульную службу, — войска, почти ежедневно, выводятся на ученья, весьма быстрые и живые, производящиеся единственно для поддержания строевого вида и внутреннего порядка в войсках и для того, чтобы сплотить фронт, — особенно в тех частях, которые понесли большия потери и на укомплектование которых прибывают люди из резервных батальонов и эскадронов. Ученья эти приносят еще и ту пользу, что, поддерживая в войсках бодрый дух, в тоже время служат для людей очень полезным моционом и развлечением, среди скучной и однообразной походной жизни.

Продолжительные походы, тяжелая бивуачная жизнь, исполненная всевозможных лишений, вид крови и человеческих страданий, постоянная готовность встретить смерть, — имеют то гибельное влияние на войска, что строго соблюдаемые в мирное время правила, невольно забываются, вследствие чего нередко ослабляется и нарушается военная дисциплина.

В прусской же армии мы видим совершенно иное:

Различные лишения походной боевой жизни, столь ощутительные для значительной части прусских войск, состоящих из людей более или менее образованных, до войны пользовавшихся некоторыми удобствами жизни и полною свободою в своих поступках, — не поколебали дисциплины и того глубокого сознания необходимости точного исполнения своих обязанностей, которым проникнуты все чины этой армии, от высших начальников до последнего рядового.

В окрестностях Парижа неоднократно случалось нам встречать команды, отправляемые, с самыми разнообразными целями, в то или другое место. Отряды эти — какого бы ни были малого состава (парковые ли повозки, сопровождаемые фурштатским унтер-офицером, кавалерийский ли разъезд, возвращающийся с рекогносцировки, или же целый полк идущий занимать позицию, или возвращающийся с инженерных работ), днем и поздним вечером, всегда следовали в совершенном порядке со всеми офицерами и начальником части или команды.

При встрече с каждым старшим в чине начальник отряда весьма обстоятельно докладывал откуда и куда идет команда, и с какою целью. Подобный пример точного исполнения своих обязанностей, подаваемый старшими чинами младшим, должен непременно иметь благодетельное влияние на подчиненных.

Но при всей строгости служебных отношений, при этой формалистике, — нередко можно встретить такое явление, которое поразило бы самого нетребовательного служаку иной армии. Так, например, в гостиницах и кафе-ресторанах нередко можно увидеть штаб-офицера и рядового, обедающих за одним и тем же столом; можно услышать разговор офицера с солдатом не о каких нибудь мелочных принадлежностях солдатской амуниции, а о современных военных событиях, причем и самый тон разговора и суждения, высказываемые этим солдатом отличаются иногда пониманием дела, точностью выражений и оригинальностью мыслей! И если б, в тоже самое время, пришлось офицеру отдать этому рядовому какое нибудь приказание по службе, то оно было бы выполнено беспрекословно и с педантическою точностью.

Что же касается характера дисциплины, существовавшей во французской армии, то нет никакой надобности приводить многочисленные рассказы и описания, давно появившиеся в заграничной печати. Полагаем, что большая доля ответственности за сильный упадок дисциплины и общую деморализацию всех почти французских войск, — ложится не на одних солдат и офицеров. Наше мнение до некоторой степени оправдывают следующие слова пленного французского солдата: «могли ли мы слушаться своих поручиков, когда наши генералы не хотели более повиноваться императору».

Чтобы лучше разъяснить состояние, в какое была поставлена французская армия, упадком в ней дисциплины, — приводим следующую выписку из брошюры: «Des causes qui ont amene les désastres de l'armе françаise dans la campagne de 1870»:

«Движение армии из Реймса на Вузье и к Шэн-Попюле производилось весьма медленно. Наша растянутая колонна с трудом подвигалась по узким дорогам, размытым постоянными дождями и разбитым тяжело нагруженными повозками. Войска наши, усвоившие себе губительную привычку к мародерству и грабежу, предавались им еще с большею силою, чем в предыдущих маршах. Бесчинства их стали, наконец, до того возмутительны, что обратили внимание главнокомандующего, который издал приказ об учреждении военных судов, действия которых, впрочем, мы до сих пор еще невидали, — и под своею ответственностью разрешил офицерам применять к виновным самые строгие меры. Но это, слишком позднее распоряжение, не произвело на наших солдат никакого впечатления и они продолжали грабить еще более прежнего.


Рекомендуем почитать
О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Афинская олигархия

Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.


Новгород и Псков: Очерки политической истории Северо-Западной Руси XI–XIV веков

В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.


Прошлое Тавриды

"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.


Тоётоми Хидэёси

Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.