Вой лишенного, или Сорвать покровы с богов - [2]

Но Лутарг не мог иначе. Не мог уйти раньше. Из-за матери. Сестры. Из-за народа, привычное устройство жизни которого претерпевало серьезные изменения. И все это благодаря ему.

Почти двадцать дней потребовалось на то, чтобы советники нашли лазейку, благодаря которой Таирия становилась руаниданой - женщиной-вейнгаром. В истории новой Тэлы такого не случалось никогда. Лишь в самых старых хрониках, повествующих о событиях до переселения, были найдены два подобных случая, когда женщина становилась единоличным правителем.

Остальное время ушло на оглашение, когда списки с хроник были разосланы по тэланским городам и прилюдно озвучены, подготовку к обряду посвящения и ожидание прибытия приглашенных. А таковых было достаточное количество. Комендант каждого тэланского города подтвердил свое присутствие на церемонии, так же, как и многие представители знатных родов, что влекло за собой семьи: жены, сестры, дети, и длительное неторопливое путешествие от одного постоялого двора к другому.

Для Лутарга все эти дни тянулись бесконечно долго. Неоправданно долго. И все из-за того, что мужчина чувствовал себя виноватым перед отцом за вынужденное промедление. Перед Литаурэль за чрезмерную задержку на одном месте, хоть девушка ни слова не сказала в упрек. Будучи свидетельницей происходящего, она понимала, насколько важна для Освободителя вновь обретенная мать, и насколько тяжело будет Лурасе расстаться с сыном столь скоро.

Поднявшись с постели, Лутарг выглянул в окно. Убранство внутреннего двора вейнгарского замка сегодня казалось еще более великолепным, нежели вчера. Видимо потому, что день провозглашения в руаниданы наконец-то наступил, и до назначенного на полдень действа осталось каких-то несколько часов.

Несмотря на то, что основные события церемонии развернутся на центральной площади города, где еще с вечера были расставлены лавки для почетных гостей и знати, каждый клочок земли укрыт длинноворсными коврами и выставлено золотое кресло вейнгара, в пределах дворцовый стен слуги также постарались создать ощущение праздника. Вдоль мощеных дорожек стояли вазы с цветами. Над ними возвышались штандарты или украшенные разноцветными лентами столбики. На зеленеющих лужайках стояли отполированные до блеска столы, которые позднее будут укрыты цветастыми скатертями и заставлены разнообразными угощениями.

Со слов сестры Лутарг знал, что перед выходом процессии из дворца, центральная аллея, ведущая к воротам, будет устлана плетеной дорожкой, которая протянется до главной площади и соединит замок с церемониальным местом, чтобы босые стопы будущей правительницы не касались голой земли. Плохая примета войти в новую жизнь запачканной.

Две огромных кадки, сейчас стоящие возле ворот и доверху наполненные розовыми лепестками, будут опустошены руками всех желающих, кто сочтет своим долгом на обратном пути с площади бросить душистую горсть под ноги новоиспеченной руаниданы с пожеланиями долголетия и благословенного богами правления.

"Зрелище должно быть красивое", - решил для себя молодой человек. Достойное нового правителя.

Легкий стук в дверь отвлек Лутарга от созерцания и размышлений. Отвернувшись от окна, мужчина нашел глазами рубаху и, накинув ее на плечи, пошел открывать. Без его личного приглашения никто не смел войти в комнаты, отведенные Лурасой сыну. Ни один из слуг не осмеливался самолично отворить дверь, даже если в его руках был поднос с завтраком.

Это коробило, напоминая об инаковости и порождаемой ею боязни. И время здесь было не властно. Как бы ни относилась к нему мать, ее любви оказалось недостаточно, чтобы остальные обитатели дворца приняли его таким, каким Лутарг являлся. Лишь единицы позволяли себе заглянуть в его глаза. Заглянуть, глубоко пряча страх. Привычно, но все же больно. А теперь еще больнее, после того, как молодой человек познал иное отношение. Вдвое больнее.

Прежде, чем Лутарг достиг двери, раздался повторный стук, а затем деревянная преграда дрогнула и в образовавшуюся щель просунулась голова Таирии.

- Не спишь? - на всякий случай спросила девушка.

Ответить он не успел, потому что, увидев брата, Ири отбросила сомнения и ворвалась в комнату, хлопнув дверью так, что та обиженно застонала.

- Я не хочу! Это должен быть ты! - взволнованным голосом заявила она, устремив на брата умоляющий взгляд.

Мужчина мысленно застонал: "Паника".

- Будет правильно, если вейнгаром станешь ты. Так должно было быть. Это твоя судьба, а не моя. Ты родился, чтобы стать правителем. Я же не справлюсь. Я знаю! Чувствую!.. - тем временем частила Таирия, второпях съедая окончания слов и заламывая руки от того, что не могла найти им другого применения.

Девушка нервничала. Щеки ее были бледны, глаза горели лихорадочным блеском, а голос дрожал и местами срывался. Лутарг обреченно вздохнул.

Он досконально, вплоть до последовательности знал, что именно собирается ему сказать сестра. Все знали - Лураса, Лита, Сарин - так как не раз уже становились свидетелями подобных излияний. С тех пор, как старейшины объявили, что Таирия может стать руаниданой, девушку одолел страх. Ответственности или просто перемен - он не знал, но из раза в раз пытался успокоить сестру.