Вовка - сын командира, или Необыкновенные приключения в тылу врага - [14]

— Бейте гадов!

Один из фашистов подошел к костру и прострочил длинными очередями пламя.

— Бежим! А то поймают и как Антошку… — шептал Санька, не отпуская Вовкину руку, но бежать у него не хватало сил.

ГЛАВА ШЕСТАЯ , в которой братья дают клятву

На следующий день Вовка и Санька, крадучись, вышли на просеку. В руках у них были две саперные лопаты, которые они нашли в кювете.

Стараясь не шуметь, ребята торопливо копали, но земля поддавалась туго. К полудню вырос небольшой холмик.

— Жалко, — сказал Санька, вытирая вспотевшее лицо рукавом, — креста нету. Может, с кладбища стянем?

— Надо не крест, а звезду.

— На нашем кладбище звезду не найдешь, там одни кресты.

— Сами сделаем.

Возле окопов они разыскали поломанный фанерный ящик. На куске фанеры Вовка нарисовал карандашом пятиконечную звезду и большим складным ножом (его нашли в полупустом солдатском ранце) старательно вырезал. Санька вытащил из ящика несколько гвоздей, выровнял их и рукояткой пистолета прибил звезду к палке.

— Фамилии хорошо бы написать, — сказал Санька. — Да жаль, мы их не знаем.

Вовка послюнявил химический карандаш и написал на звезде печатными буквами: «Здесь лежат два героя–коммуниста». Потом подумал и приписал внизу: «27 июня 1941 года».

— Кажись, все, теперь айда отсюда, — сказал Санька, оглядываясь. — Место больно опасное.

Но Вовка, казалось, ничего не слышал. В его глазах появился какой–то холодный блеск, губы плотно сжались. Санька, искоса наблюдая за ним, насторожился, догадываясь, что брат задумал что–то, но спросить не решался.

— Клянусь мстить проклятым фашистам! — в голосе Вовки зазвенели глухие железные нотки. — Клянусь своей кровью.

Вовка вынул нож и надрезал указательный палец левой руки. Когда показалась кровь, он пальцем написал на звезде: «Восыком».

— Вот теперь все, — сказал Вовка другим, уставшим голосом, как человек, сделавший большое дело, очень важное для него самого. — Теперь можно идти. До самого фронта.

— А как же я? — спросил Санька, и в его вопросе прозвучала открытая обида.

— Как хочешь, — ответил Вовка.

Санька посмотрел на брата и уже не с обидой, а с тревогой спросил:

— Бросаешь меня, да? Одного оставляешь?

Вовка остановился перед Санькой, посмотрел ему в глаза, в которых готовы были появиться слезы.

— Решай сам. Если ты готов сражаться, не боишься пыток и смерти, то идем со мной. А если дрожишь, то лучше возвращайся домой.

Перед Санькиными глазами стояла страшная картина расправы с командирами и истерзанный Антошка. При одной мысли, что и с ним может такое случиться, у Саньки мурашки пробегали по телу. Но в деревню возвращаться ему не хотелось. Оставаться в лесу одному тоже было боязно.

И Санька решился:

— Иду с тобой.

— Тогда повтори мою клятву, — сказал Вовка сурово и протянул перочинный нож.

Санька взял нож и острием осторожно кольнул в мизинец. Вовка презрительно отвернулся. Тогда Санька зажмурился, резанул и еле удержался, чтобы не вскрикнуть.

Открыв глаза, он увидел, что яркая капля крови вот–вот упадет с пальца. Санька поднес мизинец к фанерной звезде и чуть ниже Вовкиной метки написал две буквы «СБ» — Санька Батурин.

— Теперь, Санька, до самого окончания войны я твой командир, — сказал Вовка, когда они присели отдохнуть возле ручья.

Санька промывал в ручье порезанный палец и прикладывал к нему листик подорожника. Услыхав такие слова, он снизу вверх посмотрел на Вовку.

— Так, выходит, я буду простым бойцом, да? Это не по–честному.

— На войне не рассуждают, — ответил Вовка. — Ты мой помощник, заместитель командира. Понял?

Санька повеселел.

— Это другое дело, сразу бы так и сказал. Помощником командира я согласен.

— Тогда слушай мой приказ. — Вовка снова заговорил строгим тоном. — Ты сейчас отправишься в деревню.

— В разведку, да? — оживился Санька.

— В разведку. И принесешь чего–нибудь поесть.

— Ладно, — согласился Санька.

— Не ладно. Не знаешь, как надо отвечать?

— Знаю. — Санька вскочил и, лихо вытянувшись, отдал честь: — Есть, товарищ командир!

— А я тем временем разберу наше оружие. Что возьмем с собой, а что спрячем. Все тащить сил не хватит.

Санька согласился.

Ему начинала нравиться такая взаправдашняя игра. Он и без приказа сам хотел наведаться домой. Санька знал, что в погребе много вкусной еды; копченый свиной окорок, круги жирной колбасы, а в ящике — куски сала, посыпанные солью и чесноком. И еще банки с вареньем, крынки со сметаной, железная банка с медом. При мыслях обо всех этих лакомствах у него заурчало в пустом животе и ноги сами понесли к деревне.

На опушке Санька нырнул в пшеничное поле. Дождя давно не было, земля потрескалась и колола ноги. Санька ободрал коленки и локти, пока полз по полю, раздвигая головой стебли пшеницы. Потом огородами, знакомыми лазейками, минуя дворы со злыми собаками, добрался до своего дома. Он пролез через дырку в заборе и очутился во дворе. Только бы не попасться на глаза немцам! Санька обошел сарай и осторожно выглянул. Тут его и обнаружил младший братишка Колька, игравший с кошкой.

— Санька, Санька! — радостно захлопал он в ладоши, не обращая внимания на отчаянные знаки старшего брата.

В дверях дома показалась мать.