Вовка из нашего класса - [2]

То же самое нам с Вовкой сказала и сама Полина Харитоновна: что мы не дети, а сущие чертенята, нам не хватает только рогов, когтей и хвостиков. Мы с Вовкой очень этому обрадовались, сделали себе из пластилина рога и когти, навесили веревочные хвостики и намазались сажей. Потом прятались в котельной под домом, неожиданно оттуда выскакивали и гонялись по всему двору за малышами и девчонками, пока дворник не прогнал нас метлой.

— У них и поп свой есть! — сказал Вовка. — Угадай — кто?

— А почем я знаю….

— Ну, угадай! Хоть сто лет будешь думать — не угадаешь! Знаешь кто? Ленька Косой!

— Врешь!

Ленька Косой был здоровенный такой, мордатый парень. Его все мальчишки знали. Он притворялся слепым, ходил по поездам и пел песню про танкиста, который сгорел в танке. А как только набирал денег, сразу напивался пьяный и орал другие песни: «Гоп со смыком» и «Ой вы, кони мои вороные». Потом ругался и скандалил, пока его не забирали в милицию. Последнее время его было что-то не видно.

Вовка мне объяснил:

— Валентина говорит, что он исправился, стал религиозный и все может понимать: когда будет конец света, как это произойдет и что надо делать, чтоб в это время остаться живым и не умереть, как другие…

— Откуда же он знает?

— Книжка у него такая есть… Старинная… Там все написано. Другие эту книжку не умеют читать, только некоторые умеют. Такие, как Косой или Полина Харитоновна. Ее надо как-то по-особенному читать. Они уже вчера читали, а я подслушал.

— Ну и что там?

Вовка сразу заважничал:

— Ты не поймешь! Например, упадет звезда в воду, и от этого вода сделается вся горькая, понял? Но это, оказывается, не звезда, а бомба. А вода — это море.

— Какое море?

— А я почем знаю. В общем — мура! А так интересно… Например, кто-то поедет на лошадях: сперва на красной, потом на белой, потом еще на какой-то, дальше я не расслышал.

Я спросил:

— Как ты думаешь, зачем Косой в попы нанялся?

— Не знаю, — говорит Вовка. — Наверное, ему надоело ходить по поездам да по милициям сидеть. Он хитрый! Вот сегодня они будут молиться и эту книжку читать. А Косой будет речь говорить. А я буду подслушивать. Прямо кино!

Мне очень захотелось посмотреть, как это будет молиться Ленька Косой, и я спросил:

— Вовк, а мне можно?

— Нет, — замотал головой Вовка. — Это секрет. Мне Валентина за это и рубль дала, чтоб я не говорил. Я и не скажу. Только тебе. Мне вон Сашка Рыбкин и Женя, чтоб я их провел посмотреть, по шесть спичечных коробок давали: рысь, глухарь, спортсмен в лодке, высотный дом…

— Коробки и я тебе могу дать.

— Ну-ка, покажи.

Я дал Вовке коробки, он разглядел их, засовал в карман и сказал:

— Ладно. Приходи часов в семь. Начало ровно в восемь. Да, чуть не забыл! Они еще петь будут! Песни такие — очень интересные! За это с тебя еще один коробок!

Вовка ушел, и я принялся думать о религии. Один раз я сам чуть не сделался религиозным. Но, как сказал папа, это было предпринято в корыстных целях. Все дело в том, что в комнате у Полины Харитоновны давно уже стояла пустая птичья клетка. Я спросил Полину Харитоновну, почему она не посадит туда какую-нибудь птицу. Она сказала, что держать в неволе божью пташку — грех, и богу это неприятно. А раз я считался неверующим, то мне было наплевать, что подумает бог, и я стал думать, как бы заполучить клетку себе. Я намекнул Полине Харитоновне, что клетка мне очень нужна. Она сказала: «Молись богу, он тебе пошлет». Ну, молиться я не стал, а просто сказал ей, что молился, и бог велел, чтоб она мне эту клетку отдала или на что-нибудь променяла. Мол, и ей, и богу будет только выгода: бог сразу перестанет переживать, посадит она пташку в неволю или нет, вообще выбросит это дело из головы и займется чем-нибудь другим. Но Полина Харитоновна, вместо того чтобы отдать мне клетку, побежала жаловаться папе, а тот начал изводить меня всякими насмешками. Вот уж, говорит, никак не мог ожидать, что у меня окажется такой ловкач-сын; что он удивляется, как это я мечтаю стать матросом, когда все наклонности у меня поповские, и, между прочим, из меня получится типичный поп и спекулянт, если я и дальше буду так продолжать. Я обиделся и с тех пор больше ни с какой религией не связывался. А клетку Полина Харитоновна куда-то убрала.

Я пришел к Вовке раньше семи часов. Он открыл мне дверь и сказал:

— Ты чего так рано? У меня еще не все готово. Ну, раз пришел, — заходи. Еще никого нет.

Когда мы зашли к нему в комнату, из-под кровати вылезли Сашка Рыбкин и Женя. Вовка покраснел и говорит:

— Они тоже, оказывается, пришли. Обязательно им хочется поглядеть. Ну, пусть… Чтоб не говорили, что я жадный. Как там — под кроватью?

— Ничего, — сказал Сашка, — как-нибудь потерпим.

— Вот и хорошо, — сказал Вовка. — Значит, как позвонит Валентина, вы прячьтесь под кровать, а он будет со мной. А как у них начнется, тогда вы вылезете, и мы все пойдем в прихожую. В Валентининой двери есть щелочка, очень узкая, будем по очереди глядеть, а нашу дверь оставим открытой, чтоб туда бежать, если кто вздумает выйти Понятно? Слышимость очень хорошая!

Вовка был похож на режиссера драмкружка во время школьного утренника. Режиссер всегда там распоряжается, кому где сесть, что делать.