Вовка-центровой - [4]

— Ну, чо ты, Демьяныч, колотишь, двери ведь пробьешь, тебе сколько раз говорили, звонок для этого есть. Вот сейчас дам шваброй по башке, будешь знать, как двери ломать!

— Да ладно ворчать, Наталья Петровна, давай открывай, — подошел к дверям Леонид Афанасьевич.

— Ой, да никак вы, Леонид Афанасьевич, нынче дежурите, я-то и не знала, проходите скорее, кого это вы нам привезли? — заюлила санитарка.

Двери распахнулись шире, и приехавшие прошли вовнутрь. Приемный покой представлял собой маленькую комнату с кушеткой и письменным столом, на котором стоял старый аппарат Рива-Роччи, склянка со шпателями и термометрами.

Вовку посадили на кушетку, а доктор исчез в дверях, которые выходили в высокий широкий коридор с мраморными полами. Оттуда несло карболкой.

Через несколько минут послышались шаги, это шли Леонид Афанасьевич и еще один врач, помоложе, который все пытался что-то выспросить у старшего товарища.

Они вновь раздели Вовку и полюбовались картинкой на коже его спины. Но на этот раз ему все же удалось увидеть в трюмо, стоявшем в раздевалке, часть своей спины с багровым следом молнии. Санитарка отвела его затем в душ и, после помывки под жидкой струей теплой воды, выдала ему полотенце и больничную одежду, которая была велика на несколько размеров. Но после того как он закатал рукава и брюки, все вроде стало нормальным, и его отвели в палату, где уже спали сладким сном несколько человек.

Утро пришло неожиданно. Из открытой форточки веял прохладный ветерок с запахом травы, цветов и прошедшего ночью дождя. Вовка сначала даже не понял, где он находится, ему показалось, что он в своем загородном доме под Москвой, и сейчас надо вставать, чтобы ехать в спортивный лагерь. Но заводской гудок за окном быстро нарушил его иллюзии. Зато соседи по палате отреагировали на этот гудок вполне предсказуемо. Они проснулись и начали приводить себя в порядок.

Один из больных, однорукий пожилой мужчина, глянул в Вовкину сторону и удивленно спросил:

— А ты, парень, когда сюда попал, вчера тебя вроде не было видно?

Вовка без особого желания ответил:

— Да вот молнию словил, меня и запихали сюда…

— Ух ты! Вот это дела! — восхитились больные. — Смотри-ка, живым остался, ну ты и везунчик.

Однорукий, пристально глядя на Вовку, сказал:

— Увы, не всем так везет, мимо меня вот осколок не пролетел.

Лежащий в углу палаты старый, заросший бородой дед не преминул заметить:

— Хватит тебе, Валентиныч, бога гневить, ты живой остался и на ногах, а сколько народа полегло.

В это время в палату заглянула санитарка и завопила:

— Ну, сколько можно лясы точить, вперед на завтрак, скоро Ирина Васильевна на обход придет.

Вовка вскочил с кровати, и в палате сразу раздался дружный возглас удивления:

— Эко тебя раскрасило, пацан, — прокряхтел дед, — в тюряге такую наколку не нарисуют!

Вовка хотел накинуть больничную рубашку, но столпившиеся вокруг любопытные не давали ему этого сделать.

— Да отвалите вы все нафиг, — пробурчал он, и тут же получил подзатыльник от одного из взрослых.

Нетренированное тело подростка плохо повиновалось его командам, но вбитые с детства навыки не подвели. Удар без замаха в челюсть — и мужчина уселся на пол, недоумевающе глядя по сторонам и потирая лицо. В палате наступила мертвая тишина.

— Ну что уставились, — вызывающе пробурчал Вовка, — в следующий раз подумает, как подзатыльники раздавать.

Он вышел в коридор и по запаху начал искать столовую.

В палате, когда Вовка оттуда ушел, старый дедок сказал:

— Ну и молодежь пошла, слова ей не скажи, сразу в морду бьет. Эй, побитый, хватит на полу сидеть, давай подымайся.

— Нет, вы все видели? Этот хмырь меня ударил! — внезапно вернулся к жизни сидевший на полу мужик. — Ну, это дело ему так не пройдет.

— Отвянь, Игорек, ты сам первый начал, — успокаивающе сказал однорукий, — а паренек, видать, боксер, как он тебя ловко приложил. Тебе лучше помолчать, а то выпишут на хрен, и будешь свой геморрой дома лечить.

После этого все пошли на завтрак, и только деду принесли жидкий чаек, кусок белого хлеба и кашу-размазню прямо в палату.

Когда все шесть человек вновь оказались в палате, там опять настала неловкая тишина.

Игорь, молодой парень лет двадцати пяти, бросал ненавидящие взгляды на Вовку.

Тому, с его почти семидесятилетним опытом, было это глубоко параллельно, но соседи так не считали.

Но тут двери распахнулись, и в палату вошла женщина средних лет, в очках и белейшем халате.

— Здравствуйте, товарищи, — громко поздоровалась она и, кинув любопытствующий взгляд на Вовку, подошла тем не менее в первую очередь к дедушке. До Вовки она добралась в последнюю очередь.

— Тебя ведь Володя зовут? — спросила она, смотря в историю болезни.

— Да, — коротко ответил он.

Ирина Васильевна удивленно вскинула брови и продолжила:

— Ну, расскажи, пожалуйста, что с тобой случилось?

Вовка скупо, в нескольких словах рассказал о вчерашнем событии, и с его рассказом брови врача поднимались все выше.

— Интересно, интересно, — сказала она, — понимаешь, Вова, я ведь первый раз вижу человека, которого молния ударила. Ты бы не мог рассказать о своих ощущениях подробней.