Вот пришел папаша Зю… - [49]

— Без меня ты бы давно пропал, Ми.

Ещё через пару дней Раиса Максимовна тревожно сообщила супругу:

— Ах, Ми, ты, как всегда, весь в трудах, и плохо информирован о важнейших событиях в стране. Я узнала неприятную для нашей деятельности новость. Ходят слухи, и, я думаю, небезосновательно, что скоро запретят хождение по стране иностранной валюты и закроют все обменники. Покупка-продажа инвалюты, и даже её хранение будут уголовно наказуемо! Мы возвращаемся в доперестроечное время, Ми!

Михаил Сергеевич удручённо поджал губы.

— Но Захарик, в доперестроечное время валюта ходила подпольно. И её курс на «чёрном рынке», насколько я помню, был в несколько раз выше официального.

— Но мы не сможем больше работать возле гостиниц «Интурист»! И ты представляешь, что с нами будет, если у нас найдут такое количество инвалюты?!

Михаил Сергеевич бросил тревожный взгляд на жену.

— Я думаю, нас посадят, Захарик.

— Ми, нужно как можно скорее до этого идиотского указа вложить свои валютные накопления.

Михаил Сергеевич снова поджал губы, размышляя.

— Я думаю, их нужно вложить в недвижимость! — внесла предложение генератор идей Раиса Максимовна.

Михаил Сергеевич уважительно на неё посмотрел.

— Я думаю, Захарик, перво-наперво нам нужно подвести наш дебет. Ну-ка, главный хранитель ценностей, неси сюда наш семейный сейф.

Раиса Максимовна, закрыв дверь комнаты на защёлку, нырнула в платяной трёхстворчатый шкаф и достала оттуда коробку из-под сапог «Salamander», перевязанную бечёвкой. Она развязала бечёвку — и тугие стопки всевозможных дензнаков, спружинив, подняли крышку и рассыпались на диван.

Тут были доллары — штатовские, канадские, австралийские и даже эфиопские; марки — финские и немецкие; французские и бельгийские франки; английские фунты; австрийские шиллинги; лиры, кроны, йены, динары, песо, злотые, тугрики, а также латы, теньге, манаты, лари и гривны. На супругов Гробачёвых взирали важные короли, королевы, демократичные президенты, мощные гретхен и усатые гетманы.

Был произведён сложный подсчёт с учётом всех курсов валют, для чего пришлось приобрести финансовые бюллетени. К вечеру третьего дня вырисовалась весьма внушительная сумма.

— Ми, со временем мы можем купить себе домик где-нибудь на Багамских островах, — мечтательно сказала Раиса Максимовна.

— Захарик, ты забыла, что нам запрещён выезд за границу, — вернул на землю воспарившую супругу Михаил Сергеевич.

— Ну хорошо, — смирилась Раиса Максимовна. — Мы можем купить себе домик на берегу Чёрного моря. Маленький домик. Нам ведь много не нужно, правда, Ми?

— Конечно, Захарик.

— Где-нибудь в Крыму… — продолжала мечтать Раиса Максимовна. — Недалеко от Фороса…

— Захарик, я тебя очень прошу, не напоминай мне о Форосе, — поморщился Михаил Сергеевич, как от зубной боли. — Это во-первых. А во-вторых, ты снова упустила из виду, что Крым теперь, вроде, не наш.

— Долго ещё он будет не нашим? — капризно спросила Раиса Максимовна. — Ну хорошо, тогда где-нибудь на российском побережье. Что там ещё наше осталось? Сочи наши?

— Сочи ещё наши. Теперь там будет резиденция Зюзюкина, — тяжело вздохнул Михаил Сергеевич. — Но Захарик, на домик у моря, я думаю, мы с тобой ещё не заработали.

— Но для начала мы можем обменять эту комнатушку с доплатой на отдельную квартиру. Ах, Ми, я не могу больше жить в коммуналках! В них невозможно жить!

— Но Захарик, — ласково возразил Михаил Сергеевич, стараясь как можно безболезнее снова спустить на землю свою периодически взмывающую в небеса супругу, — мы с тобой забыли, что нам запрещена отдельная квартира. «…без права жить в отдельной квартире», — процитировал он выдержку из указа Зюзюкина.

— Значит, своего домика нам тоже не видать, Ми?! — трагически спросила Раиса Максимовна.

Михаил Сергеевич удручённо молчал.

— Неужели мы до конца своих дней будем мучиться в этой конуре?! — продолжала страдать Раиса Максимовна. — В этой коммуналке с общей кухней и общей ванной?! Я не выдержу этого!

Михаилу Сергеевичу было очень тяжело видеть, как терзается его любимая жена, а он ничего не может для неё сделать.

— Нужно что-нибудь придумать, — сказал он и уголки его губ опустились вниз.

Уже поздно вечером, ложась спать, Раиса Максимовна вернулась в комнату после вечернего туалета радостно-возбуждённая.

— Ми! — объявила она мужу таинственным шёпотом. — Я придумала выход из положения!

— Не сомневаюсь, Захарик, что твоя идея просто гениальная, — облегчённо вздохнул Михаил Сергеевич.

— Разумеется! Иначе и быть не может. Так слушай! — Раиса Максимовна забралась к мужу под одеяло и зашептала свою очередную гениальную идею. — Рядом с нашей комнатой, через стенку, комната старушки Ниловны. Она практически одинокая: неизвестно, когда вернётся из заключения её сын, и вернётся ли вообще. Комната у неё двадцать метров.

— Захарик, ты хочешь её… — в ужасе прошептал Михаил Сергеевич, чиркнув большим пальцем себе по горлу.

— О Господи, Ми! — перепугалась Раиса Максимовна. — Как могла прийти тебе в голову такая ужасная идея?!

— Я думал, она пришла тебе, — смутился Михаил Сергеевич.

— Нет, дорогой. Моя идея безо всякой уголовщины. Просто мы…