Вот какой Пахомов! (сборник рассказов) - [2]
За одним он когда-то гнался. По скалам, по болоту. Сапоги сбросил, упарился, а догнал и взял! А троих...
Он вдруг подумал: «Может, дать ракету?» Но тут же сдержался: «Ракету увидят не только свои: так насторожишь и врага. А брать его нужно внезапно!»
«Вот так внезапно и будем брать. Всех троих, — сказал он себе. — Как одного, так и троих». И сказав это, почувствовал себя спокойней, уверенней, побежал быстрей. Глаза стали смотреть внимательней и жёстче.
Но прошёл час, а нарушителей всё не было видно. Потяжелела морось, стал накрапывать дождь: вот-вот смоет следы. И Пахомов снова заволновался, но по-другому: он представил, как они все трое минуют соседнее село, как взбираются на подножки вагонов у ближней станции...
Пахомов снял сапоги. Бегом! Сбросил мокрую гимнастёрку. Бегом! И вдруг неожиданно остановился у дерева, услышал: шелестят кусты, потрескивают ветки. Может, зверь? Да нет, зверь ходит мягче. Зверь по-человечьи не шепчет!
Обошёл он этот шум стороной, лёг за кустарником и видит: прямо на него — идут. И не трое. Шестеро! Только трое — лицом вперёд, а трое — спиной, пятятся. Всё ещё хитрят!
«Ну что ж, шестеро так шестеро, — подумал Пахомов. — Всё равно брать надо. Не взять, так хоть задержать до прихода своих».
Он присмотрелся: оружия в руках не видно. «Но может быть, прячут, — подумал Пахомов. — Ещё как может быть! Надо, чтобы и вытащить не успели».
И только нарушители подошли поближе, как вскочит, как крикнет: «Руки вверх! Ложись!» — И дал в воздух очередь.
Подоспела на помощь тревожная группа, торопятся, тревожатся: следов-то много! Как там Пахомов? Как один справится?
Прибежали, а нарушители лежат на земле. Трое — носами в одну сторону, трое — в другую. А над ними стоит Пахомов и поводит из стороны в сторону автоматом.
В ПОГРАНИЧНОМ НАРЯДЕ
Полночи я ворочался на койке. За окном горела луна, скрипел снег под валенками часового, и по стёклам проплывала его синеватая тень.
Сменялись дозоры, а я всё думал: какой же он, Пахомов? И всё представлял, как лежат в траве нарушители и стоит над ними громадный человек с автоматом в руках.
А едва я уснул, как меня стали будить.
Открыл глаза, а передо мной невысокий щупленький паренёк. На погонах по тоненькой полоске, на груди — медаль. Представился:
— Ефрейтор Пахомов! — И говорит: — Нам пора в наряд!
Я собрался. Надели мы с Пахомовым валенки, маскировочные халаты, автоматы проверили.
Щербаков осмотрел нас строго и сказал:
— Приказываю выступить на охрану государственной границы Союза Советских Социалистических Республик!
Мы вышли из помещения и направились к калитке.
Из-за угла вдруг выскочила козочка, косуля, — и прямо к Пахомову. Подбежала, потёрлась о ногу и мордочкой в карман лезет. Пахомов достал из кармана кусок печенья, протянул косуле, и мы вышли за ворота.
На елях сверкал молодой снег, лёгкий ветер раскачивал длинные бороды лишайников. Рядом шумела незамерзающая речка. Я смотрел, нет ли где
следов, и ждал, что Пахомов вот-вот расскажет, как брал нарушителей.
Но Пахомов молчал, тоже внимательно осматривал сугробы, а иногда останавливался и слушал. Вот протяжно и скрипуче запела сосна. Вот раздалось: тук... тук... А потом как из пулемёта: тук-тук-тук! И по ёлке побежал дятел... А вот послышалось: крак, крак... На головы нам пропеллерами посыпалась шелуха от шишек, и с ветки на ветку перелетела белка.
— Тихо. Порядок! — сказал Пахомов.
И вдруг впереди нас появился громадный сибирский кот. Он поджал хвост и сел на снег.
Я опешил, а Пахомов обрадовался:
— А, Василий Иваныч! Вышел на службу?
Я удивился ещё больше, а Пахомов погладил кота и говорит:
— Он у нас настоящий пограничник.
— Кто? Кот?!
— А как же, — сказал Пахомов. — В наряды ходит. Особенно с поваром. Пятнадцать километров в одну сторону, пятнадцать в другую. И нарушителя однажды обнаружил.
— Ну да!
— Точно! — уверил меня Пахомов. — Пошёл он как-то летом впереди наряда. Топал, топал и вдруг пропал. В кустах бумага зашуршала. А откуда она в тайге, на границе? Наряд — р а з ! — и в кусты. А там Василий Иваныч, представляете, из какого-то свёртка жареную поросятину вытаскивает. А рядом спит тракторист из соседнего колхоза. Шёл из гостей и забрёл куда не положено. Нарушитель? — спросил Пахомов и сам ответил: — Нарушитель!
— И что же ему было? — спросил я.
— А что? — сказал Пахомов. — Трактористу — взбучка, а Васе — поощрение: рыбка из речки...
Василий Иваныч важно шёл впереди нас. Мы поднимались на сопку: подъём был крутой, трудный. Но наконец мы его одолели, и я увидел всю полоску границы. Под нами покачивал пушистыми верхушками сосновый лес, сверкала река, белые, заснежённые поля. А внизу, у подножия сопки, зеленел квадратик — застава.
«Маленькая, — подумал я , — к а к Пахомов. А никого не пропустит».
Когда солнце уже стояло над головой, мы вернулись на заставу, и Пахомов доложил Щербакову:
— За время несения службы на участке никаких нарушений границы не обнаружено.
И я тоже подтянулся. Нарушений не обнаружено.
Щербаков кивнул, посмотрел на присевшего рядом кота, усмехнулся:
— Что, встретил главного разводящего?
— Так точно. На посту, — подтвердил Пахомов.
