Вот Иуда, предающий Меня. Мотивы и смыслы евангельской драмы - [48]

Мы точно не знаем, когда нашли труп. Ближайшее после самоубийства упоминание о смерти Иуды встречается в Деяниях, Петр говорит о его гибели вскоре после Вознесения Христа. Поэтому от времени смерти до того, как его нашли, могло пройти как несколько часов, так и несколько дней. Вряд ли слишком много: иначе его бы просто не узнали. Но даже если не очень долго.

Представляете, как выглядит и пахнет упавший с высоты, разбившийся труп кишками наружу, который полежал на южном солнышке хотя бы несколько часов? Стоит ли винить тех, кто его нашел, но не стал подходить слишком близко и разглядывать слишком пристально?

Петр в Деяниях просто говорит, что нашли: упавшее с высоты распростертое и рассекшееся тело с вытекшими внутренностями. Сам ли видел или рассказали ему — неизвестно. О причинах смерти он умалчивает, и вполне возможно, что он знает, но ему не хочется об этом говорить, потому что больно и тяжело, ужасная история с ужасной концовкой. Понятно, что пошли всяческие пересуды.

Евангелие уже определенно говорит о самоубийстве через удавление. Учитывая, что на момент написания текста в устных пересказах гуляло несколько версий смерти Иуды, одна другой краше, полагаю, это было открыто автору или очевидцем, или напрямую Духом, чтобы закончить историю предателя свидетельством его раскаяния.

Мы уже видели, что Евангелие и Деяния друг другу не противоречат: скорее, слова Петра дополняют евангельское свидетельство. Но связь между ними можно уловить сегодня, когда под рукой есть учебник судмедэкспертизы. В те времена такой роскоши не знали.

Поэтому в толкованиях два описания накладываются друг на друга, а сверху все это еще и густо приперчивается искренней и нескрываемой ненавистью к предателю, которую очевидно и вполне объяснимо питали первые христиане. Выливается это порой в совершенно невообразимые сюжеты. Некоторые из них прямо противоречат как Евангелию, так и Деяниям, но, невзирая на это, толкователи относятся к ним весьма лояльно, потому что звучат они крайне назидательно.

Так, например, святитель Феофилакт Болгарский, комментируя лаконичный новозаветный рассказ о смерти Искариота, говорит, что…

«…об этом яснее рассказывает Папий, ученик Иоанна, в четвертой книге изъяснения словес Господних; он говорит так: „великий пример нечестия представлял в этом мире Иуда, тело которого распухло до такой степени, что он не мог проходить там, где могла проезжать повозка, и не только сам не мог проходить, но даже и одна голова его. Веки глаз его настолько, говорят, вспухли, что он вовсе не мог видеть света; а самых глаз его невозможно было видеть даже посредством медицинской диоптры: так глубоко находились они от внешней поверхности… После больших мучений и терзаний он умер, говорят, в своем селе; и село это остается пустым и необитаемым даже доныне; даже доныне невозможно никому пройти по этому месту, не зажав руками ноздрей. Таково зловоние, которое сообщилось от его тела и земле.

Это служило для апостолов некоторым облегчением“» ^[100].

Ну, кому что. Лично для меня некоторым облегчением служит мнение о Папии Евсевия Кесарийского:

«[Папий] же передает и другие рассказы, дошедшие до него по устному преданию: некоторые странные притчи Спасителя, кое-что скорее баснословное… Я думаю, что он плохо истолковал апостольские слова и не понял их преобразовательного и таинственного смысла, ибо был ума малого» ^[101].

Да, я тоже так думаю. Вообще, сложно не согласиться с авторитетным церковным историком. Рассказ Папия — прекрасная иллюстрация к выражению «слышал звон, да не знает, где он». Зато нам он может пригодиться, потому что, как ни удивительно, описанные в нем детали являются косвенным доказательством евангельской версии самоубийства.

Во-первых, упоминание о «распухшем теле», если исключить гротескные подробности, может иметь две причины. По мнению профессора Богдашевского, это ошибка прочтения греческого текста Деяний ^[102]. Но это может быть и перепетый рассказ Петра о «вытекших внутренностях», которые, в силу острого венозного полнокровия, сильно увеличились в размерах и действительно выглядели опухшими.

Во-вторых, слова о необычайном зловонии на месте его смерти, которое остается «пустым и необитаемым даже доныне», возвращают нас к месту самоубийства. Папий называет причиной смрада болезнь и смерть Иуды. На самом деле это переданное через третьи руки описание долины Еннома, где действительно никто не жил и где в самом деле дышать невозможно было от разлагающихся горящих трупов.

Однако нельзя не удивиться позиции блаженного Феофилакта, который с легкостью отвергает текст Писания ради более чем сомнительной байки.

Отдельно замечу, что, по мнению толкователя, вся эта медицинская фантастика служила «некоторым облегчением» для апостолов, видевших воскресшего Христа и бывших свидетелями Его вознесения. Воскресшего Господа им для облегчения было недостаточно, душа требовала крови предателя, больших мучений и терзаний. И зловония.

Блаженный Феофилакт, впрочем, не удовлетворяется одной байкой Папия и приводит другие. Источник все прежний: «Некоторые говорят». Тут у нас и версии раскаяния, и мотивы предательства, красота несказанная: