Вот Иуда, предающий Меня. Мотивы и смыслы евангельской драмы - [49]

«…Не перенося бесславия в будущем, [Иуда] сам себя лишает жизни, тогда как надлежало ему плакать и умолять Преданного» ^[103].

Какой еще страх будущего «бесславия» утром в пятницу?! Догадливость на грани прозорливости!

«Некоторые говорят, впрочем, будто Иуда, будучи сребролюбивым, думал, что и серебро он приобретет, продав Христа, и Христос не будет умерщвлен, но избегнет иудеев, как часто избегал» ^[104].

И как бы после такого непыльного заработка выглядели его дальнейшие взаимоотношения с Христом? «Ничего личного, Господи, это бизнес»? Может, поделиться думал?

«Теперь же, увидев, что Он осужден и приговорен к смерти, раскаялся, потому что дело вышло не так, как он предполагал. По той причине будто бы и удавился, чтоб предварить Иисуса во аде и, умолив Его, получить спасение» ^[105].

Явив поистине гениальное христианское прозрение на фоне традиционных для того времени представлений!

«Знай к тому же и то, что Иуда надел себе на шею петлю, повесившись на каком-то дереве, но так как дерево наклонилось, то он остался жив, ибо Бог хотел сохранить его или для покаяния, или же в посмех и поношение» ^[106].

«Или же». Действительно, какая Богу разница — для покаяния или на поношение? Как пойдет?

Порой толкователи пытаются вместо Искариота удавить логику. Оказывается, это гораздо проще:

«Не так Иуда, дважды умерший: удавился и не умер, но пожил еще в нераскаянии и, заболев тяжко, проседеся посреде, как говорит апостол Петр в Деяниях апостольских» ^[107].

То есть Иуда предал Христа, потом раскаялся и удавился, умереть отчего-то не получилось, и он подумал-подумал и решил, что ни в чем не раскаивается? И все это в одно утро? А такая удивительная психическая лабильность — это вообще нормально? Впрочем, для человека, который удавился и не умер, наверное, мало невозможного.

Кому совершенно не находится места во всех этих версиях, так это воскресшему Христу.

«Ему следовало прибегнуть к милосердному Христу, а он прибегает к смерти, чтобы скорее освободиться от печальной и отчаянной жизни. И не тотчас получил то, чего так сильно желал: замеченный некоторыми, он был снят с петли; затем жил некоторое время в уединенном месте и, низринувшись, т. е. поднявшись выше и упав ниц, расселся пополам, и вылились все опухшие внутренности его, как говорит книга Деяний…» ^[108].

Милосердный Христос воскрес, между прочим, аккурат в промежутке между первой и второй попытками самоубийства, но, судя по всему, в судьбе раскаявшегося ученика совершенно не участвует.

Неужели Господь был смирен и кроток, будучи во плоти на земле, а воссев одесную Отца, превратился в жестокого мстителя, который с оттяжкой и наслаждением карает за нанесенную Себе обиду? Воскреснув, минуты не находит, чтобы поговорить с отчаявшимся, и равнодушно допускает вторую, удачную попытку суицида?

Беда Достопочтенный решает связать обе версии смерти самым непосредственным образом, хотя с точки зрения физиологии выглядит это сомнительно:

«Безумный предатель получил справедливое наказание, когда горло, из которого вышли слова предательства, было уничтожено именно петлей. Смерть он нашел заслуженным образом, ибо тот, кто предал Господа людей и ангелов на смерть, ненавистный для неба и земли, словно приобщенный исключительно к воздушным духам, как Ахитофел и Авессалом, которые преследовали царя Давида, погиб он в середине воздуха; к нему, особенно заслужившему гибель, сама смерть подошла так, что внутренности, которые содержали хитрость предательства, лопнув, выпали и вывернулись в пустой воздух» ^[109].

Зато получилась идеальная иллюстрация к выражению «вывернуться наизнанку в раскаянии».

Согласна насчет справедливого наказания: но получается, что Беда его хвалит, что ли? Ведь справедливое наказание он доставил себе сам, своей рукой.

Сравнивать Иуду с Ахитофелом — обычное дело, внешняя канва и вправду схожа, но, если честно, я мало общего нахожу между их историями. Да, Ахитофел, переметнувшийся от Давида к Авессалому, тоже предатель и тоже удавился, но раскаяния никакого не выражал, мотив для предательства и для самоубийства у него был абсолютно другой, повесился он в собственном доме, при этом написав предварительно завещание, и похоронили его чин по чину.

И увидел Ахитофел, что не исполнен совет его, и оседлал осла, и собрался, и пошел в дом свой, в город свой, и сделал завещание дому своему, и удавился, и умер, и был погребен в гробе отца своего (2 Цар. 17: 23).

Маловато схожести. Видно, что Ахитофел был мужик обстоятельный и ко всему подходил серьезно, но с горькой историей Иуды это не имеет ничего общего.

Однако стоит отметить упомянутую Бедой «приобщенность к воздушным духам», духам злобы поднебесной. Это снова напоминает о замысле сатаны: сделать Иуду ненавистным небу и земле и навечно приобщить к аду, человека сделать подобным себе.

Занимательную версию можно встретить в одном из списков апокрифического Евангелия от Никодима:

«В одной особенно интересной рукописи рассказывается, как после совершения предательства Иуда возвращается к себе домой, чтобы найти веревку и повеситься. Придя на кухню, он видит свою жену, жарящую петуха на вертеле. Он говорит, чтобы она нашла для него веревку, на которой он сможет повеситься. В растерянности она спрашивает у него, почему он так решил. Тогда он рассказывает ей о том, что передал своего учителя Иисуса в руки злодеев, которые его убьют, но что Иисус воскреснет на третий день, явившись в ответ на горестные моления. Жена Иуды советует ему меньше думать и говорить. Ведь точно так же, как и этот жареный петух не сможет больше издать ни звука, так и Иисус не сможет восстать из мертвых.