Вот идет большая птица - [2]

Знаете ли вы, что у каждого леса должен быть хранитель? Так уж повелось с незапамятных времён: у леса должно быть сердце — незримый дух, тот, кто отдаст всего себя, без остатка. Слёзы хранителя — росинки на траве, кровь хранителя — ручьи, что питают корни деревьев и поят лесных жителей, дыхание его — ветер, резвящийся меж ветвей. На его костях растёт мох, его плоть питает птиц и зверей. И пока сильна душа хранителя, скрывающаяся в самом древнем и могучем дереве леса, пока живёт она, растёт и зеленеет на радость людям лес. Не только для жизни нужен лесу хранитель, но и для защиты. Оберегает невидимый дух границы своих владений от людей, что несут гибель всему живому, от тех, кто не умеет довольствоваться малым, от тех, кто разрушает, не желая созидать. Пока верен своей клятве хранитель, пока с честью выполняет он свой долг, не ступит нога браконьера на землю старого леса, не скроется в его чаще преступник. Стать сердцем леса может только человек, ибо только его смертная душа сильна настолько, чтобы дать жизнь и ручьям, и деревьям, и травам, и животным, и птицам. Но лесной дух не может существовать вечно, и когда он теряет свои силы, не выдержав напряжения или предав свою клятву, лес начинает умирать. Тогда хранители находят себе преемника.

Это не вся история, это только начало. Потерпите немного, мне нужно поведать её кому-нибудь. Много лет назад шёл один человек домой через лес. Вечерело, и в сгущающихся сумерках он сбился с пути. Человек долго бродил в потёмках, отчаялся и устал. Он звал на помощь, но кто мог ответить ему в самой чаще, вдали от людских поселений? И человек плутал между деревьев, пока не взошла луна и не залила всё серебряным светом. И в этом сиянии в нескольких шагах от скитальца купался огромный могучий дуб, кроной своей затмевавший небо. Был этот дуб стар и величественен, а среди его корней сидел совсем дряхлый и седой старик. Казалось, он спал, свернувшись под защитой мощного древесного ствола. Но когда человек подошёл ближе, старец мгновенно открыл глаза. Увидев путника, он пригласил его подойти поближе и присесть рядом. Человек не хотел этого делать: он спешил домой, он желал выйти на тропу. Но старик был одинок и болен, и заплутавший путник пожалел его.

Когда человек опустился на землю и попросил объяснить ему дорогу, старец согласился помочь взамен на выслушанную байку. Конечно же, путник не смог отказать пожилому собеседнику. Тогда старик начал свой рассказ. Он говорил про лес, про его хранителей, про усталый могущественный дуб, тысячелетиями скрывавший в своём стволе их души, про то, что лес умирает, а у старика нет больше сил, чтобы защищать его от людской жестокости. Человек внимал глупой сказке, вздорному бреду немощного старца и, чем дольше он слушал, тем явственней чудилась ему дикая, но красивая песня. В ней сплелись шелест трав и шум деревьев, крики животных и трели птиц, плач дождя и журчание рек, стенания ветра и шёпот земли. Громче и громче становилась странная музыка, доносившаяся из ниоткуда, пока не объяла всё вокруг, ворвавшись в человеческое сердце. Мелодия баюкала, обнимала, ласкала, обещала все сокровища мира в обмен на помощь. Она звала за собой, нашёптывая слова клятвы, древней, как мир, и противиться этому зову было невозможно. Человек и не стал. Он утонул, растворился в песне, а когда очнулся, старика не было и в помине. Только вот и самого человека тоже больше не было. Был хранитель, и был лес, очнувшийся от небытия и стряхнувший со своих плеч тяготы долгой и изнуряющей болезни.

Вы боитесь… Не стоит отрицать — я вижу. Как вас знобит, как дрожат ваши руки! Успокойтесь. Вдохните свежий лесной воздух. Не правда ли, прекрасна эта музыка ветра и листьев? Не правда ли, глубок и покоен сон в лесу? Ложитесь вот здесь. Не спешите. Куда вам теперь спешить? Ведь человек, которым вы были когда-то, уже мёртв. Да и разве существовал он когда-либо?

Так уж повелось с незапамятных времён: у каждого леса должен быть свой хранитель. Спите и слушайте, что шепчет вам лес. Завтра утром новый хранитель вернёт в лес жизнь, и снова зашумит листва и запоют тысячи птичьих голосов. Так было до нас, так станет после нас. Так будет завтра. А сейчас спите и забудьте обо мне. Меня больше нет.

Зимняя колыбельная

Холодно. Страшно. Темно. Утопая в снегу, куда-то бредёт, дрожа и всхлипывая, ребёнок, совсем ещё кроха. Он потерялся, выбился из последних сил, и вот уже холод нежно и крепко обхватывает худенькие плечики, гладит по головке, ласково целует в лобик. Едва слышно шепчут заледеневшие губки: «Мамочка, мне страшно здесь одному!» Пальчики ломит от мороза, ледяной ветер забирается под ветхое пальтишко. Маленькие ножки увязают в глубоких сугробах, прозрачные слезинки стынут на детских щёчках. Малыша знобит, клонит в сон, он вот-вот упадёт, но всё равно идёт вперёд и вперёд, сквозь страх и усталость. К свету, теплу, людям. Туда, где живёт надежда. Надежда помочь маме. И вернуться домой.

Поздней ночью лес — чёрен. Зимней ночью лес — бел. Звёздной ночью лес — в серебре и алмазах. Новогодней ночью в лесу — ребёнок, который хочет вернуться домой.