Восток. Культура Китая и Японии - [15]

Шрифт
Интервал

Трактат по садоводству Цзи Чэна

Первый в китайской традиции трактат по садово-парковому искусству «Юанье» («Устроение садов») был написан художником и мастером сооружения искусственных горок Цзи Чэном. Он был опубликован в 1635 году и стал ярким событием культурной жизни минского общества. Приведем отрывок из этого трактата. Вне всякого сомнения, помимо полезного руководства для садоводов это еще и незаурядный литературный памятник:

«При устроении садов, будь то в городе или деревне, уединенное место является наилучшим. Расчищая лесистую местность, следует подрезать и выкорчевать спутанный подлесок. Если повстречаешь живописный участок, воспользуйся им. У горного ручья можно посадить орхидеи и дудник (ангелику китайскую или дягиль, род травянистых растений семейства зонтичных). Тропинку пусть окаймляют „три друга“, символизирующие вечность (здесь могут подразумеваться „три друга холодной зимы“ — сосна, бамбук и слива, символизирующие эти качества). Ограду следует спрятать за ползучими растениями, а крыши пусть проглядывают за вершинами деревьев. Поднимаешься на башню или холм, чтобы посмотреть вдаль, — и природа восхищает взор! Бродишь в зарослях бамбука в поисках уединения — и восторг наполняет душу. Широко расставь высокие столбы веранды, чтобы в проемах открывался безграничный вид.

Пейзаж должен вмещать и бескрайнюю водную гладь, и переменчивую красоту четырех времен года. Пусть тень платана укрывает землю, а тень софоры (софора японская, дерево, по форме напоминающее пагоду) украшает узором стены. Вдоль насыпей у воды лучше посадить ивы, вокруг строений — сливовые деревья, в бамбуковых зарослях — тростник. Выкопай канал к источнику. Поставь ширму из причудливых горок, возвышающихся одна над другой и озаряющих изумрудным сиянием тысячи ли (мера длины, равная 0,5 км). Сделанное руками человека, пусть кажется творением самой природы. ‹…›

Если разводишь оленей, пусть бродят свободно; если разводишь карпов, уди рыбу. В летнем домике хорошо пить вино, смешивая его со снегом, и слушать шорох бамбука, колышущегося на ветру; в зимних покоях уютно тесно прислониться к печи и растапливать снег для чая под бульканье кипящего котла. Утолишь жажду — и отступит печаль. Ночью капли дождя стучат по листьям банана, словно слезы русалок. На утреннем ветру ивы изгибаются, подобно тонкой талии танцовщицы. Посади у окна бамбук и чуть дальше несколько груш, чтобы отгородить внутренний дворик. Растворяется лунное сияние, слышится свист ветра. Цинь (струнный щипковый музыкальный инструмент) и книга покойно лежат на постели, полумесяц волнуется в осенних водах. Чистые и высокие думы витают над столиком и циновками. Прах мирских забот остается далеко»[1].

Сад всегда имел ограду из кирпича, обмазанную глиной и побеленную, верх ее был покрыт небольшой черепичной крышей. Через ограду в сад вели богато украшенные ворота. Уже при входе в сад должно было создаваться определенное настроение. Традиционный китайский сад состоял из самой разнообразной растительности, которая выполняла как эстетическую, так и символическую роль. Например, вечнозеленая сосна служила символом стойкости и благородства духа, персик — «дерево счастья» — олицетворял благополучие, цветущая слива — душевное целомудрие и чистоту. Хурму ценили за красные розовые и белые цветы. Пышные магнолии и банановые деревья давали густую тень. Садовники сажали грушу, абрикосовые и мандариновые деревья, различные декоративные кустарники, устраивали бамбуковые заросли.

В разных уголках китайского сада можно было увидеть пышное разнообразие декоративных цветов, разведением которых славились китайские садоводы. Королем цветов в Поднебесной считался пион, символизирующий чистое начало ян. Существовали сотни его сортов. Начало инь олицетворяло другое любимое китайцами растение — хризантема — символ осени, покоя и долголетия. Особенно ценились хризантемы с лепестками, напоминающими «разноцветные перья цапли». В китайском саду благоухали гортензии, розы, гиацинты, нарциссы, орхидеи и жасмин. На водной глади цвели лотосы — символы душевной чистоты. Цветы высаживались на клумбах, в горшках, в виде зарослей у воды. Мастера садового искусства любили украшать сад и необычными растениями — карликовыми деревьями. Китайцы знали различные хитроумные способы их выращивания.

В садах были уголки, предназначенные для посещения в разные времена года. В зимнее время можно было любоваться соснами, морозоустойчивыми растениями и цветами. Весной взор радовали цветущие вишни, жимолость, миндаль, фиалки, нарциссы, летом различные виды цветов и лиственных деревьев — дуб, ясень, бук, платан. Осенью можно было наслаждаться благоуханием цветущих мандариновых деревьев, яркой красотой хризантем.

Символика воды и многообразие камней

В китайских садах устраивались большие и малые водоемы, ручьи, водные каскады. Вода — это зеркало бытия, символ вечного движения, наполняющий сад жизнью. Большие пруды были местом лодочных прогулок. Садовые водоемы использовались и для хозяйственных нужд: из них брали воду, в них разводили рыбу. Плавающие в воде и играющие рыбки были воплощением естественности природы. А отражающиеся в воде садовые павильоны и растения выражали идею относительности иллюзорного и реального существования, воплощали два первоначала —


Рекомендуем почитать
История Смутного времени в России в начале XVII века

Книга в трёх частях, написанная Д. П. Бутурлиным, военно-историческим писателем, участником Отечественной войны 1812 года, с 1842 года директором Императорской публичной библиотеки, с 1848 года председатель Особого комитета для надзора за печатью, не потеряла своего значения до наших дней. Обладая умением разбираться в историческом материале, автор на основании редких и ценных архивных источников, написал труд, посвященный одному из самых драматических этапов истории России – Смутному времени в России с 1584 по 1610 год.


Последний рейс из Дейтона. Переговоры за закрытыми дверями

В книге приводятся свидетельства очевидца переговоров, происходивших в 1995 году в американском городе Дейтоне и положивших конец гражданской войне в Боснии и Герцеговине и первому этапу югославского кризиса (1991−2001). Заключенный в Дейтоне мир стал важным рубежом для сербов, хорватов и бошняков (боснийских мусульман), для постюгославских государств, всего балканского региона, Европы и мира в целом. Книга является ценным источником для понимания позиции руководства СРЮ/Сербии в тот период и сложных процессов, повлиявших на складывание новой системы международной безопасности.


История русской идеи

Эта книга обращена ко всем гражданам Русского мира, интересующимся его дальнейшей судьбой. Сохранится ли он или рассыплется под действием энтропии – зависит не столько от благих пожеланий, энергии патриотизма и даже инстинкта самосохранения, сколько от степени осознания происходящего. А оно невозможно без исторической памяти, незапятнанной маловерием и проклятиями. Тот, кто ищет ответы на классические вопросы русской интеллигенции, найдёт в этой книге духовную пищу. Юным идеалистам она принесёт ниточку Ариадны, которая свяжет их с прошлым.


Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии

В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.


Поляки в Сибири в конце XIX – первой четверти XX века: историографические традиции, новые направления и перспективы исследований

В сборнике собраны статьи польских и российских историков, отражающие различные аспекты польского присутствия в Сибири в конце XIX – первой четверти XX вв. Авторами подведены итоги исследований по данной проблематике, оценены их дальнейшие перспективы и представлены новые наработки ученых. Книга адресована историкам, преподавателям, студентам, краеведам и всем, интересующимся историей России и Польши. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


История Эфиопии

Говоря о своеобразии Эфиопии на Африканском континенте, историки часто повторяют эпитеты «единственная» и «последняя». К началу XX века Эфиопия была единственной и последней христианской страной в Африке, почти единственной (наряду с Либерией, находившейся фактически под протекторатом США, и Египтом, оккупированным Англией) и последней не колонизированной страной Африки; последней из африканских империй; единственной африканской страной (кроме арабских), сохранившей своеобразное национальное письмо, в том числе системы записи музыки, а также цифры; единственной в Африке страной господства крупного феодального землевладения и т. д. В чем причина такого яркого исторического своеобразия? Ученые в разных странах мира, с одной стороны, и национальная эфиопская интеллигенция — с другой, ищут ответа на этот вопрос, анализируя отдельные факты, периоды и всю систему эфиопской истории.


Средневековье

Средневековье давно уже для нас перестало быть «темным и мрачным». Когда начинаешь погружаться в его мир, то хочется действительно примерить на себя средневековые реальности. Конечно, здорово избежать стрел сарацин и отравленных кубков, но вот присутствовать при дворах первых европейских королей, услышать призыв папы отвоевать Гроб Господень, убедиться, что история Абеляра и Элоизы не просто литературный сюжет, а рыцарские честь и достоинства – не пустые слова, было бы здорово! В одной книге невозможно рассказать о средневековье всё, но о нескольких ярких эпизодах, вы точно прочтете.