Восточный ветер - [4]
— Хорошо, про экспертов забыли.
Он подумал: «Усыновление? Но на какие шиши при моих расходах?».
Он перестал покупать презервативы. Начал задавать вопросы, изо всех сил стараясь быть тактичным. Но такт, как умение заигрывать, — либо это есть, либо нет. Или не в том дело? Просто тактичным быть легко, когда ответ на вопрос не важен, а когда важен — трудно.
— Почему вдруг этот допрос?
— Допрос?
— Да, так мне кажется.
— Извини.
Но извинялся он лишь за то, что она заметила. За то, что мог бы остановиться — но не мог. Когда отношения только возникли, ему нравилось, что он ничего о ней не знает; это было необычно, свежо. Постепенно он ей открылся, а она ему — нет. Почему не пустить все на самотек? «Потому что тебе обязательно все нужно изгадить», — шепнула на ухо жена (бывшая). Нет, глупости. Если любишь, хочешь знать все. Хорошее, плохое, никакое. Он же не компромат собирает. «Это и есть любовь, — сказал себе Вернон. — Или то, что мы считаем любовью». Андреа — порядочная женщина, сомнений тут быть не может. Ну, выяснит он что-нибудь про порядочную женщину за ее спиной — кому это повредит?
Они все его знали в «Окуньке»: миссис Риджвел (управляющая), Джил (другая официантка) и старый Херберт (который рестораном владел, но появлялся там, только когда хотел бесплатно перекусить). Вернон дождался начала обеденной суеты и прошел мимо барной стойки к туалетам. Комнатка (в сущности, чулан), где служащие оставляли пальто и сумки, находилась прямо напротив двери в мужскую уборную. Вернон вошел, отыскал сумочку Андреа, взял ее ключи и вышел, стряхивая воображаемую воду с кистей, точно восклицая: «Ну, видите, никакого проку от этой электросушки!».
Он подмигнул Андреа, дошел до «Металлоремонта», посетовал на клиентов, у которых никогда не бывает второго комплекта ключей, побродил по округе, забрал новый комплект, вернулся в «Окунек», приготовил шутку про мочевой пузырь, который якобы расшалился (не понадобилась), положил ключи Андреа обратно и заказал капучино.
Когда пошел в первый раз, моросил дождь — в такой день легче всего остаться незамеченным. Тень в плаще мелькает по асфальтовой дорожке к входной двери с вставками из матового стекла. Войдя, отпирает другую дверь, сидит на кровати, резко встает, расправляет смятое покрывало, поворачивается, видит микроволновку (не такая уж она и паршивая), сует руку под подушку, нащупывает ночную рубашку, разглядывает одежду, зацепленную за рейку для подвешивания картин, трогает платье, в котором она еще не появлялась, специально избегает фотографий на трюмо, выходит, запирает дверь. Ну, и кому от этого стало хуже?
Во второй раз он внимательно рассмотрел Деву Марию и каждый из шести снимков. Ни к чему не притронулся, стоял, скрючившись, и смотрел на фотографии в рамках. «Это, очевидно, маман», — решил он, глядя на мелкую завивку и крупные очки. А вот и маленькая Андреа, вся в белых кудряшках и с круглыми щечками. А это брат или ухажер? А вот чей-то день рождения — столько лиц, что не понять, какое важное, а какое нет. Он снова посмотрел на шести- или семилетнюю Андреа (она здесь чуть старше Мелани), и ее детский облик навсегда врезался ему в память.
В третий раз он попробовал выдвинуть верхний ящик трюмо; его заело, и маман опрокинулась. В ящике были в основном трусики, почти все знакомые. Затем он обследовал нижний ящик (секреты, как правило, хранятся именно там), но нашел лишь свитера и несколько шарфов. Зато в среднем ящике помимо рубашек было три предмета, которые он переложил на кровать в том порядке (и даже на том же расстоянии), в каком обнаружил.
Справа — медаль, в центре — фото в металлической рамке, слева — паспорт. На фото две пары девушек в плавательном бассейне (каждая на своей дорожке) обнимали друг друга за плечи (между парами — разделительный канат из поплавков).
Все четверо улыбались в объектив, и на их белых резиновых шапочках были складки. Он без труда узнал Андреа — вторая слева. На медали был изображен пловец, прыгающий в бассейн, а на обороте имелась надпись по-немецки и дата: 1986. Сколько ей тогда могло быть: восемнадцать? двадцать? Паспорт удостоверил: год рождения — 1967-й. Значит, теперь сорок. Место рождения — город Халле. Значит, она немка.
И это все. Ни дневника, ни писем, ни вибратора. Ни одного секрета. Он полюбил (нет: он думал, что полюбил) женщину, которая однажды выиграла медаль в соревнованиях по плаванию. Разве он кому-нибудь навредил, узнав об этом? Да она и не плавает больше. Теперь понятно, почему Андреа так упиралась, когда Гари и Мелани пытались затащить ее в воду. Очевидно, ей неприятны любые напоминания. А может, плескаться в море для профессионального пловца так же унизительно, как для балерины — танцевать на дискотеке.
В тот вечер Вернон заигрывал с ней больше обычного, даже дурачился, но когда она сказала ему об этом, прекратил. Потом его возбуждение прошло. Или, скажем, почти прошло. Еще с юности он усвоил, что в отношениях с девушками всегда наступает момент, когда вдруг ловишь себя на мысли: «Я вообще ничего не понимаю». С его второй девушкой, Кэрен, например: во время утренней пробежки (расслабленной, в удовольствие) она спросила: «Ну, и сколько мне еще ждать?». Намекая, что либо он ведет ее под венец, либо перестает водить за нос. В других ситуациях с другими женщинами ему случалось обронить какую-нибудь фразу, самую невинную, и в ту же секунду он оказывался припертым к стене.
![Нечего бояться](/storage/book-covers/b2/b2682ac52e61914cc8704b0cd025edb8624d303e.jpg)
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
![Шум времени](/storage/book-covers/58/586dd602c354098d007a4c5849f006ebb60c58cd.jpg)
«Не просто роман о музыке, но музыкальный роман. История изложена в трех частях, сливающихся, как трезвучие» (The Times).Впервые на русском – новейшее сочинение прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автора таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «Любовь и так далее», «Предчувствие конца» и многих других. На этот раз «однозначно самый изящный стилист и самый непредсказуемый мастер всех мыслимых литературных форм» обращается к жизни Дмитрия Шостаковича, причем в юбилейный год: в сентябре 2016-го весь мир будет отмечать 110 лет со дня рождения великого русского композитора.
![Одна история](/storage/book-covers/6b/6b684b540688bb55bb58dc2a0d2b84a3837976ab.jpg)
Впервые на русском – новейший (опубликован в Британии в феврале 2018 года) роман прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, командора Французско го ордена искусств и литературы, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии. «Одна история» – это «проницательный, ювелирными касаниями исполненный анализ того, что происходит в голове и в душе у влюбленного человека» (The Times); это «более глубокое и эффективное исследование темы, уже затронутой Барнсом в „Предчувствии конца“ – романе, за который он наконец получил Букеровскую премию» (The Observer). «У большинства из нас есть наготове только одна история, – пишет Барнс. – Событий происходит бесчисленное множество, о них можно сложить сколько угодно историй.
![Предчувствие конца](/storage/book-covers/d3/d3450cc97575a6e5066e1e70abd45d6f75381217.jpg)
Впервые на русском — новейший роман, пожалуй, самого яркого и оригинального прозаика современной Британии. Роман, получивший в 2011 году Букеровскую премию — одну из наиболее престижных литературных наград в мире.В класс элитной школы, где учатся Тони Уэбстер и его друзья Колин и Алекс, приходит новенький — Адриан Финн. Неразлучная троица быстро становится четверкой, но Адриан держится наособицу: «Мы вечно прикалывались и очень редко говорили всерьез. А наш новый одноклассник вечно говорил всерьез и очень редко прикалывался».
![Как все было](/storage/book-covers/9b/9b63fdb39ffd41921e01847c986f876991409dfc.jpg)
Казалось бы, что может быть банальнее любовного треугольника? Неужели можно придумать новые ходы, чтобы рассказать об этом? Да, можно, если за дело берется Джулиан Барнс.Оливер, Стюарт и Джил рассказывают произошедшую с ними историю так, как каждый из них ее видел. И у читателя создается стойкое ощущение, что эту историю рассказывают лично ему и он столь давно и близко знаком с персонажами, что они готовы раскрыть перед ним душу и быть предельно откровенными.Каждый из троих уверен, что знает, как все было.
![Элизабет Финч](/storage/book-covers/1b/1b30b5e04d555dba7e5cd33d9b2a8f69944aff2d.jpg)
Впервые на русском – новейший роман современного английского классика, «самого изящного стилиста и самого непредсказуемого мастера всех мыслимых литературных форм» (The Scotsman). «„Элизабет Финч“ – куда больше, чем просто роман, – пишет Catholic Herald. – Это еще и философский трактат обо всем на свете».Итак, познакомьтесь с Элизабет Финч. Прослушайте ее курс «Культура и цивилизация». Она изменит ваш взгляд на мир. Для своих студентов-вечерников она служит источником вдохновения, нарушителем спокойствия, «советодательной молнией».
![Подаренный час](/storage/book-covers/40/409bf30b3e2f2f6f9251ae70cbf1632e0be5492e.jpg)
Опубликованы в журнале "Иностранная литература" № 11, 2004Из рубрики "Авторы номера"...Публикуемый рассказ Die geschenkte Stunde взят из сборника Лучшие немецкие рассказы. 2002 [Beste deutsche Erzähler. 2002. Stuttgart München: Deutsche Verlags-Anstalt, 2002].
![Книга рыб Гоулда. Роман в двенадцати рыбах](/storage/book-covers/eb/eb45f7c9e55ec25a9bd30a86560cea590a65b6bf.jpg)
Безработный тасманиец находит в лавке старьёвщика удивительную книгу, которая переносит его в девятнадцатый век, в жестокую и фантастическую реальность островного каторжного поселения Сара-Айленд у берегов Земли Ван-Димена (ныне Тасмании)."Никто в целом свете, кроме меня, не мог увидеть и засвидетельствовать свершившееся чудо, когда весь огромный мир уменьшился до размеров тёмного угла в лавке старьёвщика и вечность свелась к тому мигу, в который я впервые смахнул сухой ил с обложки диковинной книги"Ричард Фланаган (р.
![У каждого в шкафу](/storage/book-covers/48/482a8fbf12435d45932af8000a69a5bc828a1fb5.jpg)
20 лет назад страшная трагедия вызвала необратимую реакцию разложения. Сложное вещество компании распалось на простые вещества — троих напуганных живых мальчиков и двух живых девочек, и одну мертвую, не успевшую испугаться. Спустя много лет они решают открыть дверь в прошлое, побродить по его узким коридорам и разъяснить тайну гибели третьей девочки — ведь это их общая тайна.
![Грёзы о сне и яви](/storage/book-covers/93/93b35aa87e30beac861c956977c11bbda219a905.jpg)
Жанр рассказа имеет в исландской литературе многовековую историю. Развиваясь в русле современных литературных течений, исландская новелла остается в то же время глубоко самобытной.Сборник знакомит с произведениями как признанных мастеров, уже известных советскому читателю – Халлдора Лакснеоса, Оулавюра Й. Сигурдесона, Якобины Сигурдардоттир, – так и те, кто вошел в литературу за последнее девятилетие, – Вестейдна Лудвиксона, Валдис Оускардоттир и др.
![Щастье](/storage/book-covers/a2/a272c6ae089b201e4c7ade831b432abde2cd850e.jpg)
Будущее до неузнаваемости изменило лицо Петербурга и окрестностей. Городские районы, подобно полисам греческой древности, разобщены и автономны. Глубокая вражда и высокие заборы разделяют богатых и бедных, обывателей и анархистов, жителей соседних кварталов и рабочих разных заводов. Опасным приключением становится поездка из одного края города в другой. В эту авантюру пускается главный герой романа, носитель сверхъестественных способностей.
![Любовь под дождем](/storage/book-covers/da/da75eaf233a146fa2dbc659a9b0a6d8a1bec89af.jpg)
Роман «Любовь под дождем» впервые увидел свет в 1973 году.Действие романа «Любовь под дождем» происходит в конце 60-х — начале 70-х годов, в тяжелое для Египта военное время. В тот период, несмотря на объявленное после июньской войны перемирие, в зоне Суэцкого канала то и дело происходили перестрелки между египетскими и израильскими войсками. Египет подвергался жестоким налетам вражеской авиации, его прифронтовые города, покинутые жителями, лежали в развалинах. Хотя в романе нет описания боевых действий, он весь проникнут грозовой, тревожной военной атмосферой.Роман ставит моральные и этические проблемы — верности и долга, любви и измены, — вытекающие из взаимоотношений героев, но его основная внутренняя задача — показать, как относятся различные слои египетского общества к войне, к своим обязанностям перед родиной в час тяжелых испытаний, выпавших на ее долю.