Восточные страсти - [137]

— Вы, наверное, готовы упасть и немедленно заснуть. Честное слово, я сам именно так и поступлю, — сказал ей Мэтью перед расставанием. — Но умоляю вас, не забудьте вымыться перед тем как ляжете. И то же самое проделайте утром.

На следующее утро они отправились в квартал, где были накануне, и здесь Мэтью с восторгом и недоумением обнаружил, что те шесть или восемь больных, которых он обернул в простыни, не просто чувствовали себя заметно лучше, а были практически здоровы. Конечно, после мучений, через которые они прошли, они были немного ослаблены, но никаких следов заболевания не было и в помине. С этой минуты он заворачивал в мокрые простыни всех встречавшихся ему больных, а вечером во дворце отдал соответствующие распоряжения другим врачам и их помощникам.

— Вполне возможно, — говорил он принцессе Ань Мень, которая в этот день ужинала с ним и с У Линь, — что я совершенно случайно нашел способ лечения. Я, правда, ума не приложу, как могут лечить мокрые простыни. Но главное, этот способ работает, люди выздоравливают.

Принцесса слушала очень внимательно.

— Прекрасные известия для моего брата. Он сам повидается с вами через пару дней.

У Линь прикусила язык, но Мэтью был искренне поражен.

— Император надумал возвращаться в Пекин?

— Да, — отрывисто сказала принцесса. — Стыд вынуждает его возвращаться обратно. Уважение к нему было бы подорвано, если бы я осталась в Пекине, а он бы отсиживался в Нанкине. Он объявил о том, что последовавшие за ним придворные могут сами решить, возвращаться им вслед за ним во дворец или оставаться в Нанкине, и поэтому, — она улыбнулась, — сюда вернутся немногие, но он, по крайней мере, сможет гордиться тем, что выполнил свой долг.

— Давайте убедим его, — сказал Мэтью, — обязательно одевать льняную повязку и два раза в день мыться с мылом. Не хотелось бы, чтобы императору пришлось испытать ужасы чумы.

На следующий день отправившиеся в рейды бригады применяли открытый Мэтью способ лечения. Появилась надежда, что сражение с чумой можно будет выиграть. Жертвы незамедлительно укутывались в намоченные в холодной воде покрывала и, по настоянию Мэтью, осматривались и на другие сутки. По крайней мере половина таких больных полностью выздоравливала, и Мэтью заметно приободрился.

— Стало известно, что люди по-прежнему мрут сотнями, может быть, тысячами, — сказал он принцессе Ань Мень поздно вечером. — Так что праздновать победу рано. И тем не менее выживает приблизительно половина зараженных, и это само по себе чудо.

— У вас нет объяснения, почему это лечение оказалось столь эффективным?

Он мог лишь пожать плечами.

— Я знаю не больше вас, ваше высочество. Когда у нас будет возможность быть более щепетильными, я постараюсь основательно разобраться в этом явлении.

Рано утром следующего дня звон и лязг кимвалов, грохот сотен барабанов возвестили о возвращении Небесного Императора в столицу.

Улицы, по которым продвигался его кортеж, были пустынны, не видно было ликующих толп, которые обычно выбегали встречать своего повелителя. Люди, похоже, бессознательно понимали, что вероятность подхватить чуму повышается в многолюдном месте.

Мэтью и У Линь тем временем все так же переходили от лачуги к лачуге, не оставляя попыток одолеть страшную болезнь. Перед лицом смертельного недуга девушка сохраняла полное самообладание. Ни разу не увидел на ее лице Мэтью следа страха — бодрость и приветливость не покидали ее в течение всего долгого дня. Можно было лишь восхищаться тем, как она справлялась с усталостью: они уходили из Запретного города рано утром, и за все время дневных скитаний ни разу не позволяли себе присесть и перекусить. Только в глубокой темноте добравшись до своих покоев, могли они забыться в недолгом, тяжелом сне.

Однажды, под конец особо изнурительного дня, когда они уже валились с ног, Мэтью объявил о том, что они возвращаются домой. Оседлав своих горячих пони, они тронулись было в направлении Запретного города.

Однако их внимание привлекла одна необычная сцена. Огромные толпы народа запрудили главную дорогу, ведущую из Запретного города через рабочие районы в сельскую местность. То были целые семьи со своим скарбом, погруженным на телеги и просто взваленным на спины. Впрочем, далеко им уехать, видимо, было не суждено — дорогу им загородили военные, которые, кажется, отнюдь не шутили, грозя толпе заточенными с обеих краев саблями и штыками, нацепленными на доисторические мушкеты.

Мэтью не понимал, что все это могло бы означать. У Линь обещала скоро выяснить, в чем дело. Подогнав легким галопом лошадь к армейскому наряду, которым командовал молодой офицер, она перебросилась с последним несколькими словами. Когда она подъезжала к Мэтью, лицо ее было мрачнее тучи.

— Сегодня вернувшийся император подписал указ, согласно которому всем жителям Пекина повелевается оставаться в своих домах. Выезд за пределы города отныне запрещен.

Мэтью был потрясен. Слова сами слетели с его уст — изможденность и усталость не позволили ему сдержаться:

— И он решил использовать вооруженные армейские части, чтобы обеспечить выполнение своего указа и не дать людям выехать из столицы?! Это же подлость! Я никогда не слышал, чтобы власти опускались до такой низости по отношению к безвинным людям.