Восставший разум - [33]

– Вы меня знаете?! – удивляется мама. По ее лицу пробегает нервный тик испуга. Она крепче прижимает сынишку.

Не успев понять, что означают слова темного торговца, мама еще больше пугается, появившейся перед ней толпе ряженных, поющих и пляшущих под свою музыку. Словно выскочив из-под земли, они окружают Пашку с мамой, вовлекая их в стихию пляски. Мелькают разрисованные лики, разноцветные одеяния, расписные инструменты. Пищат-вопят дудки и свистульки, звенят-гремят бубны с бубенцами, оглушают балалайки и гармонь.

Пестрая ватага плотно смыкается вокруг мамы, которая так и не может прийти в себя от внезапного нашествия незнакомцев. Вблизи маски уже не выражают ничего веселого, а больше похожи на мерзкие личины. К Пашке тянутся их трясущиеся руки. Мама еще сильнее прижимает сына к груди.

– Отдай ребенка! – слышится грубый голос. – Он особенный, это нашего поля ягодка!

– Отдай! Зачем тебе такая обуза? – пищат с другой стороны. – Ты себе нарожаешь обыкновенных!

– Отдай, а то худо будет! Вместе с тобой утащим!

– Уйдите прочь! – отчаянно отбивается мама от рук, хватающих ее и сына.

– Мы дадим тебе за младенца много денег и золота! – завывают голоса, и в мокрых скользких руках ряженных появляются красные червонцы, желтый металл, радужно мерцающие каменья.

– Помогите! – кричит мама, но ее крик заглушают вопли дудок.

Еще мгновение и они вырвут Пашку из маминых объятий. Но в этот момент слышится спасительный голос:

– Беги милая! Беги отсюда!

Мама, словно очнувшись от гипноза, выдергивает балалайку из рук, ничего не подозревавшего, злыдня и бьет ею по противным рожам и ушастым головам. Уловив момент замешательства, она вырывается из плена и несется во весь дух, куда глаза глядят.

Видение исчезает. Пашка снова оказывается в зале, в окружении людей, подвергшихся такому же наваждению ярких моментов отрочества. Впечатление от посещения своего раннего детства вызывает смятение: «Ну и мама! Ну и сказочница боевая! Что это было? Реальный случай или фантомная игра? Может мама помнит этот страшный момент из жизни, но никому о нем не рассказывает, или забыла как нелепый сон. С ней всегда случаются какие-то мистические истории. Все от того, что мысли ее чудны и далеки от мирской суеты. Может так и сказку придумала про наше родовое проклятье?»

Между тем клоун на сцене показывает очередной фокус. Пашка, находясь во втором ряду, отчетливо видит, как тот рвет газету на мелкие кусочки и мнет их в руках. Зрители затихают в ожидании, что газета снова окажется целой и невредимой. Фокусник подбрасывает комок, и… чуда не произошло – рваная бумага рассыпалась в воздухе, падая хлопьями под разочарованное гудение публики. Но весельчака это совсем не расстроило. Он сгребает ладошками обрывки, берет их снова в руки, встает и смотрит на горсть широко раскрытыми глазами, словно гипнотизируя ее. Все затаили дыхание в ожидании очередной попытки подбросить непослушные бумажки.

Новый взмах превращается в ярчайшую вспышку белого света, а мятая россыпь – в мерцающие звездочки. Все это на мгновение ослепляет зрителя. Млечная пелена рассеивается и лишь блески затухающих искр, мешают разглядеть неожиданное перевоплощение: вместо забавного шутовского персонажа возникают сразу два необычных субъекта, а веселая игривая музыка сменяется на низкие таинственные звуки.

Вот, гаснут последние звездочки, и перед взором публики предстает человек в черном длиннополом одеянии, с совершенно серьезным, отрешенным от какой-либо иронии, лицом. Длинные, зачесанные назад, черные волосы опускаются ниже плеч. Единственно заметный элемент на одежде – сверкающая алмазная брошь. В ее лучах не сразу можно разглядеть маленькую изящную девушку, так же неподвижно стоящую рядом. Ее длинные ресницы, опущенные вниз, дополняют выражение полного спокойствия на нежном, слегка розоватом личике.

«Как может произойти такое мгновенное превращение? – задается вопросом каждый очевидец внезапного действа. – По всей видимости, это фантомы – иначе не объяснить».

Пашка, тоже воспринимает случившееся, как фантомную игру. Но, что-то уж, больно знакомый облик у появившегося черного мага. «Ведь это же сам Олег!» узнает друга Пашка, его высокий лоб, тонкие брови, устремленный взгляд, прямой нос. В этих темных красивых глазах отражается богатство внутреннего мира, а уста хранят великое таинство, доступное лишь ему. Очень узнаваемая внешность, годы сделали ее еще более впечатляющей.

Тяжелые инфразвуки переходят в нежную мелодию, сотканную из восточных напевов, и фигуры на арене оживают. Утонченный стан юной дивы медленно изгибается под волшебные звуки экзотических духовых инструментов. Ее длинные волосы опускаются ниже талии. Исполняя танец живота, она движениями и жестами рассказывает свою восточную сказку, вызывая в душе волну забытых ощущений из каких-то прошлых жизней.

Перед волшебником возникают темные туманные образования. В его взоре мощь разума, сила воли устремлены на эти загадочные сгустки, меняющие окраску под переливы мелодии. Кажется, что сейчас он взмахнет рукой и появится что-то совсем немыслимое, подвластное только этому чародею. И действительно вокруг мага формируются большие шары, наполняющиеся свечением и даже огнем. Пламенные вихри взмывают снова под купол, налету превращаясь в фантастических птиц, оглашающих зал пронзительными криками.