Восставший разум - [20]

– Ты не исправим, – вздыхает мать. – Все еще хочешь кого-то убедить в своей правоте.

– Нет, мама, я не собираюсь никому ничего доказывать. Все равно все мои доводы никто не поймет и не примет, потому что мы по-разному представляем картину мира. Если я сейчас опубликую свои теории, их тут же примут в штыки, от того что ни кто не сможет ничего понять. Мои знания созрели для практического применения. Проще говоря, надо осуществить техническую революцию, тогда все нападки будут отметены. Результаты докажут все. Для фантастического прогресса мне не хватает нескольких звеньев. Их я и должен найти.

– И как долго ты их будешь искать? – интересуется Георгий.

– Этого пока сказать не могу. Мир очень сложен, но познаваем.

Во дворе появляется сосед Митя Волынов, тоже постаревший. Его вьющиеся, когда-то, волос стали редкими, но все также торчат в разные стороны, отражая внутреннее состояние хозяина. Не ожидая встретить Пашку, он не узнает в худом, плохонько одетом, субъекте паренька, блиставшего ученостью.

– Что же ты не признаешь сына нашего, Митя. Это ведь Пашка! – объясняет Тамара.

– А, пропащая душа! – наконец-то узнает он. – Где тебя носило все эти годы? У нас тут такие грандиозные штуковины происходят, умом помутиться можно. Если бы я, к этим делам, не был бы причастен, никогда б не поверил. А с того времени, как бензин у меня силы небесные украли, стал понимать, что мир не так устроен как его представляют те, которые ни с чем подобным не сталкивались. У меня из вашей прежней яранги те самые две куклы сохранились. Они единственные свидетельницы, как начиналось ваше дело. Туристам их показываю, рассказывая о первых случаях волшебства. Я же, теперь, на причале у Олега сторожем подрабатываю. Многое вижу, многое слышу, все подмечаю. В театре фантомов часто бываю.

– И что там такое серьезное происходит? – интересуется Пашка.

– О! Это чистейшие чудеса! Такого мир еще не придумал! Олег сам выступает на сцене, а вокруг него рождаются фантомы. Приезжают иностранные туристы удивляются, говорят: «Какие удивительные голограммы – как настоящие. У них заграницей таких – делать, еще не научились.» Они даже не поняли, что это не какие-то технические ухищрения, а настоящее волшебство. Олег утром показывает детские сказки, вечером для взрослых посетителей – серьезные страшилки. Сонька все это организует и раскручивает.

– Ты про братца ее расскажи. Вы же друзья, – просит Тамара.

– Про Тонкихода? – переспрашивает Митя. – Шалопай! Не от мира сего, потому что появился здесь из другого времени и из другой страны, как сам утверждает. От этого и попадает нелепые истории.

– Как же так можно?! – удивляется Тамара.

– Рассказывают, что в детстве Тонкихода ударила молния, от чего он полностью потерял память. Никого не узнавал и себя тоже, даже ни одного родного слова не мог вспомнить, не узнавал самых обычных вещей. В общем, с нуля начал учиться понимать. Его заново учили говорить, пользоваться вещами и предметами. В школу он, конечно, не ходил, поэтому так и не научился ни читать, ни писать.

– Таких неучей в наше время и представить трудно, – удивляется Тамара, – а веселит публику он не хуже любого артиста-юмориста.

– Видимо талант у него такой от рождения или от молнии. Не зря говорят, что гении все чем-то ударенные. Но в детстве все больше иных странностей проявлялось в нем. Когда начал более-менее изъясняться, стал всех убеждать, что помнит совсем другое время, другую местность, совсем не этот город и что у него нет родителей, а он ученик башмачника. Ну что ж, раз такое дело – дали ему порванный ботинок, инструменты. Он, на самом деле, ловко с этой работой справился. Так и подрабатывал ремонтом обуви. Чем старше он становился, тем больше отличался от нашего брата: все мысли у него – шиворот-навыворот. А теперь, и вовсе, ум за разум зашел: утверждать, что он из семнадцатого века из средневекового города. И он с этим так свыкся, что стал по-своему одеваться, вести себя непотребно нашему образу жизни. Его рассуждения, так же своеобразны. Он до сих пор считает, что солнце катится вокруг земли по небесной тверди, а планету воспринимает, в виде, на половину заполненного, яйца. Нижняя часть – это земная твердь с ровной плоскостью, на которой мы живем, а верхняя – это купол неба.

– Чудак человек! – смеются Георгий.

– А я ведь с ним чуть не породнился, – продолжает Митя, обращаясь к Пашке. – Любка, моя дочь, его захомутала. Любка, она и есть Любка – хочет баба любить, что с нее возьмешь. Уж не одного сожителя поменяла, а никак счастья своего найти не может. Она ведь тебе ровесница, но такая еще деваха ядреная. Мужики-то возле нее вертятся, только, все какие-то пьяницы да прощелыги попадают. Поживет с таким, помается – да и выгонит.

– Нормальные-то все разобраны – сочувствует Тамара.

– Так оно, – соглашается Митя, – Что есть, то есть. А тут как-то познакомил я ее с Тонкиходом. Отношения у них завязались. Ну конечно Сонька против того, чтобы ее братец с простолюдинкой породнился. Гуляй, мол, как хочешь, а о свадьбе не замышляй. А Любке такой мужик впору – не пьет, не курит, богат. Ладно, что у него свои странности, а у кого их нет? Что за человек – без собственных заморочек? Хотя бы меня возьми! Я тоже с причудами: со своим ангелом-хранителем разговариваю. Если случается, что напьюсь и поскандалю с кем-нибудь, то потом у своего покровителя извинение прошу. Вот и пусть парень верит, что он из другого мира, и этим себя тешит. Так все и думали про него, а на деле оказалось – совсем не так. Случилось то, чего никто и не предполагал. И ты не поверишь.