Восставший против Неба - [6]

— Да, это уж точно, — перебил Иеронимуса Бротемериус. — Сначала наша Сила стала таять, а затем пришло Небо, и Силы стало хватать только на самое простое. Из могущественных мира сего мы постепенно превращаемся в нечто вроде бродячих циркачей.

— Кстати, знаешь, почему посвящённые путешествуют только пешком?

— Почему? — спросил Тильво.

— Просто раньше мы могли мгновенно перемещаться из одного города в другой. А потом Сила истаяла, но обычай остался. Вот и ходим мы только пешком.

— Это все очень печально.

— Не то слово, — вздохнул Иеронимус. — Сыграл бы ты, что ли, Тильво. Народу в таверне не осталось. Сыграй и спой ту песню.

— Хорошо, — не стал возражать Тильво и потянулся за своей дайлой.

Ночь зажглась яркими огнями. Ущербный жёлтый диск стал виден сквозь мутное окно таверны. Посвящённые наслаждались зрелищем. А по опустевшему залу разносились забытые почти всеми в этом мире слова языка бессмертных.

— Я устал, давайте спать, — проговорил, зевая, Тильво, едва закончив играть.

— Что ж, давайте расходиться по своим комнатам.

Наутро Тильво и посвящённые узнали ошеломляющую новость. Хозяин таверны рассказал, что один из местных Слуг Неба сошёл с ума. Прибежав ночью к настоятелю храма Неба, он начал сбивчиво рассказывать о том, что Небо исчезло, а в вышине появилось множество огней и жёлтый круг. При последних словах кабатчика внутри Тильво все похолодело. Не долго думая, настоятель храма сдал сошедшего с ума Слугу Неба Воинам Неба. Говорили, что дознание длилось всю ночь, причём под самыми страшными пытками Слуга Неба повторил все то же самое. Наутро его решили сжечь как нераскаявшегося еретика.

— Мы пойдём смотреть казнь, — твёрдо сказал Тильво своим попутчикам. — Мне почему-то кажется, что здесь есть и моя вина.

— Но таверна была пуста.

— Возможно, он подслушивал за дверью или шёл мимо таверны.

— Лучше нам отсюда поскорее убраться, — проворчал Иеронимус. — Может быть, — этот Слуга Неба догадался о том, что увидел все благодаря твоей песне. Не ровен час, придут за тобой Воины Неба, тогда нам будет очень сложно тебе помочь.

— Мы пойдём смотреть казнь, — упорствовал Тильво.

Народ постепенно стекался к храму Неба, где и должна была состояться казнь. Люди шли, понурив головы, и лишь изредка перешёптывались. Но страх неудержимо гнал их вперёд. Мысль о том, что другие могут подумать о них, если они не придут посмотреть на казнь, а также извечное любопытство неудержимо толкали их вперёд, и они ничего не могли с собой поделать.

Посвящённые и певец стали проталкиваться в первый ряд. Напротив входа в храм был водружён столб, к которому и привяжут жертву. Вокруг столба цепочкой Стояли Воины Неба.

Воины Неба носили просторные балахоны оранжевого цвета. По обыкновению, они были вооружены короткими мечами. Как и у всех Служителей Неба, головы выбриты налысо, что ещё больше придавало свирепости внешнему виду.

Двери храма растворились и к столбу проследовала небольшая процессия. Впереди шёл человек, облачённый в фиолетовый балахон. Так ходили посвяшенные-ренегаты, которые отреклись от света и тени и теперь служили Небу. За ним в сопровождении двух стражников шёл осуждённый. А замыкал процессию Служитель Неба весьма преклонного возраста с внушительным свитком под мышкой. Видимо, это был настоятель местного храма. По обычаю именно он зачитывал приговор. Все внимание зрителей было приковано к подсудимому, примерно ровеснику Тильво. На нём болталась разорванная во многих местах ряса Служителя Неба. Вид у него был измождённый, на лице виднелись синяки и кровоподтёки. Он шёл, высоко подняв голову, а его затуманенный взгляд был направлен куда-то вдаль.

Тем временем на площади полным ходом шла подготовка к казни. Юношу крепко привязали к столбу и стали обкладывать хворостом. А пожилой служитель Неба, развернув свиток, начал зачитывать приговор, перечисляя многочисленные преступления осуждённого: «За клевету против Служителей Неба, а также смущение добропорядочных граждан лживыми речами в святая святых — храме Неба…»

Внимание же посвящённых целиком и полностью было приковано к ренегату, стоявшему рядом с настоятелем. Иеронимус и Бротемериус проницательными взглядами изучали человека, облачённого в фиолетовый балахон. На вид ему было около пятидесяти лет. Как и обычный Служитель Неба, налысо выбрит, что считалось совершенно оскорбительным для посвящённых. По напряжённому лицу читалось, что он собирается с силами. По-видимому, для пущей яркости зрелища должно было произойти какое-нибудь эффектное «чудо», которое подтвердило бы священную волю Неба и оправдало все происходящее на площади.

Тем временем настоятель уже дочитал обвинительный приговор и, воздев руки к Небу, собирался произнести финальную фразу. Тильво невольно посмотрел на Небо и в ужасе вздрогнул. Небо над площадью было темно-фиолетовое, почти чёрное. Словно гигантская глазница мертвеца, оно смотрело на происходящее внизу. На площади царила гробовая тишина, и только скрипучий голос настоятеля звучал словно бы издалека: «Небо, услышь нас! Дай знамение грешным своим детям. Подтверди свою священную волю на происходящее у стен твоего храма».