Восстание вассала - [4]

Н-да! Короче, меня обложили, как на охоте. Партнеры разбежались. Кто в Лондоне осел, кто в Израиле, кто подался на раннюю пенсию. Да и вообще, вся наша семибанкирщина, как тогда называли, развалилась. Да вы, Вась Вась, все знаете. Словом, остались лишь те, кто пришил себе новый язык, более мягкий, чтобы не причинять беспокойства тому, кого вылизываешь.

– Ну, а вы-то что остались? – спросил Вась Вась. – Тоже готовы были, так сказать, лизать?

– Не умею. И потом, я был тогда еще излишне самонадеяным. Вот так и живем на сегодняшний день, кто на Канарах, кто на нарах. Но руки на себя накладывать я не собираюсь. Надо думать и на что-то решаться, что дальше? Да ничего хорошего. Все недоброжелатели на месте. Вот и ответ. Адвокаты опять за свое – уговорили подать на досрочное освобождение. Честно говоря, желания не было. Знал, что все равно откажут. Семью жалко. Ну сколько им можно унижаться?!. Вы что, Вась Вась, так жалобно на меня смотрите? Считаете, что пора в петлю? Нет, руки на себя накладывать я не собираюсь. Надо думать и на что-то решаться.

…По мере затянувшегося монолога Данист постепенно взял себя в руки, вновь опрокинулся на нары и свернулся калачиком. Лицом к стене. Но вдруг, словно его ударила молния, дернулся и вскочил.

– И вот еще что. Забудьте о том, что я сейчас вам рассказывал. Особенно насчет того, что надолго – ненадолго… Это может выйти боком не только мне, но и вам, мой дорогой Вась Вась.

Данист замолчал. И зачем он только все это вывалил старику? Про то, что долго в заключении не задержится? Что за бравада? Четыре года отсидел, а все хорохоришься. Что вообще с тобой происходит, мужик? Тебе за сорок, а язык за зубами держать так и не научился. То Президенту наговорил, то Вась Васю. Хотя старик мог и не понять.

– Молчу. Молчу, – предупредительно пообещал сокамерник. Правда, ему было невдомек: надо вообще держать язык за зубами или просто не мешать думам именитого арестанта. – Только один вопросик. Адвокаты все же рассчитывают на успех? Вы даже не понимаете, как это важно…

Данист никак не отреагировал. По тому, как время от времени начинала ходить ходуном его спина под некогда модной майкой, старик понял, что Денису совсем плохо. Куда делась его хваленая выдержка, которую в зоне уважали не только сидельцы, но даже надзиратели-воспитатели? Впрочем, вопрос, который задал себе Вась Вась, был чисто риторическим. Рано или поздно за решеткой из тела выжимается любая «вольная» натура.

«Господи! – вновь чуть не завыл Данист. – Всего четыре года, а я уже не человек. Зверь какой-то. Разве можно так себя вести?! Разве мог я даже в кошмарном сне представить, что пройду через такие унижения. Это в книгах легко писать про „испытания на прочность“, а в жизни? Чур-чур. Не хотел я никаких проверок на прочность».

За 1460 дней и ночей – почти столько, сколько продолжалась война, невольно сравнил Денис, – он по-настоящему так ни разу и не заснул, ворочаясь на жесткой металлической сетке, ребра которой безжалостно впивались в тело. За что же судьба так жестоко и несправедливо обошлась с ним? Ведь он вроде никому не желал зла. Роясь в файлах памяти, Денис не находил ни единого повода укорить себя в каких-либо смертных грехах. Ну, делал деньги! Ну и что с того?! Кто их в стране не делал? Можно подумать, все паиньки, только он – выродок. Но ведь то, что он совершал в «лихие девяностые», творили и другие «умники» вроде него самого! Все гребли бешеные миллионы.

Нет, не так. В том-то и дело, что не так. Как лихо повернули прокуроры. Как подхватили газетчики. Мол, он не просто греб деньги лопатой. Если бы! Мол, он без зазрения совести, словно мышь в бесхозном складе, растаскивал несметные богатства страны, управляемой в то время скудоумными и жадными маргиналами!

Попробуй с этим поспорить! Но даже если это и так, почему он должен держать ответ и страдать, как Иисус, за всех?! Почему? Почему? Разве это по-божески?

В душе Данист, конечно же, знал ответ на этот сакраментальный вопрос, но загонял его в самые далекие закоулки сознания. Трудно, если не сказать невозможно, заглянуть в собственные глубины. В собственных ошибках бывает признаться легче.

Неожиданно защемило в груди. Такое стало случаться все чаще и чаще. То ли действительно шалит сердце, то ли невралгия – попробуй тут разбери. У докторов один ответ – пройдет, в лучшем случае посоветуют пососать валидол. И непременно добавят: у вас, Денис Борисович, полная тумбочка лекарств, на всю колонию хватит.

Незаметно, чтобы не привлечь внимание Вась Вася, Денис стал массировать грудь. Вроде проходит, но дальше-то что? Как пережить, переболеть, перетерпеть то, что ждет его впереди? Эти сволочи в любой момент могут присудить еще «десятку», а то и побольше… И тогда уж точно кранты. Окончательно «прощайте» растравляющие душу мечты снова увидеть лазурное море, яркое южное солнце и высокое-высокое небо вместо грязно-серого лоскутка почти под потолком.

Почему-то именно буйные краски морских курортов, которые в той, некогда счастливой жизни были для него таким же обыденным явлением, как утренний кофе, здесь, на зоне, неизменно ассоциировались с земным раем. Не очень оригинально, но именно так. Увы, тот сказочный мир, где он чувствовал себя королем, кумиром, любимцем дам и «преданных до гроба» друзей, был недосягаем. Остались лишь туманные воспоминания и лоскутные сны, – надо отдать им должное, – не раз спасавшие Даниста от помешательства.